✔ «Многоскоростной распад»: первый саммит глав стран Евросоюза в 2017 году - «Аналитика»
ПОХОЖИЕ
Обычно на весенних саммитах ЕС обсуждаются экономические вопросы. Но сейчас, в целом, экономика Еврозоны уже подряд 15 кварталов демонстрирует небольшой рост, правда, на фоне постоянных проблем суверенной задолженности на юге и, в особенности, в Греции. Однако общий фон экономической повестки дня саммита ЕС не выглядит благоприятным еще и из-за протекционистских угроз в адрес ЕС, звучащих из-за океана из новой президентской администрации Дональда Трампа. На фоне срыва переговоров о зоне Трансатлантического партнерства США и ЕС и очередного рекордного торгового профицита Германии из Берлина звучат призывы закрепить успех и ускорить достижения соглашений Евросоюза о беспошлинной торговле с Японией и другими возможными крупными партнерами.
Тем не менее, саммит ЕС, в один день с Великобританией, а другой — без нее, по большому счету работает не над текущими экономическими проблемами Евросоюза, а на перспективу. Обсуждается стратегия развития Евросоюза на ближайшие десять лет после британского исхода из ЕС. Кроме того, нынешний саммит проходит в преддверии знаковых выборов в государствах-членах Евросоюза — в Голландии, Франции и Германии. Поэтому позиции ведущих участников ЕС, прежде всего президента Франсуа Олланда и канцлера Ангелы Меркель недостаточно устойчивы для принятия каких-либо ответственных и слишком прямолинейных для возможных критиков стратегических решений. Саммит проходит на фоне многочисленных кризисов, с которым столкнулся ЕС, и которые вызывают сомнения в перспективах самого существования блока. Поэтому к нынешнему саммиту тщательно готовились. Одновременно с закладкой основ будущей политики ведущие лидеры ЕС стремились обойти острые углы и, где нужно, заранее подстелить соломки, чтобы не больно было падать под возможными ударами критикующих ЕС политических «антисистемных демагогов».
Накануне саммита председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер опубликовал т. н. «Белую книгу», в которой было предложено пять альтернативных сценариев возможного дальнейшего развития ЕС. Заметим среди предъявленных сценариев нет одного — решительной дезинтеграции. Таким образом, Еврокомиссия в лице ее председателя предложила темы для конструктивной дискуссии в рамках самого мартовского саммита и последующих мероприятий ЕС. Сценарии возможного будущего варьируются от еще более тесной интеграции до идеи «многоскоростной» Европы, внутри которой будут существовать группы стран, которые будут рассматривать перспективы дальнейшей интеграции лишь в отдельных областях, каждая — сама для себя.
Перед саммитом, 5 марта, лидеры Германии, Испании, Италии и Франции на встрече в Версале обсудили будущее ЕС. Общая позиция накануне саммита — Евросоюз, разумеется, надо сохранять, но в каком конкретно виде — здесь нет согласия. У Евросоюза нет потенциала для реализации соглашений по решительным сценариям, хотя более, чем определенное мнение имеется. В Версале канцлер Германии Меркель, президент Франции Олланд и премьер-министр Италии Паоло Джентилони в той или иной форме высказались в поддержку т. н. «многоскоростной Европы».
На следующий день после встречи в Версале президент Франции в интервью шести ведущим изданиям Франции, Германии, Италии, Испании, Польши и Великобритании весьма откровенно высказался в том духе, что ЕС будет либо «многоскоростным», либо «взорвется». В будущем, по словам Олланда, «будет единый пакт, внутренний рынок с единой валютой для некоторых». Особо отметим последнее слово — «для некоторых», т. е. не для всех.
Следовательно, выгоды этого единого рынка получат не все, а те, кто станут определять его правила.
В четверг, 9 марта, перед тем, как отправиться на саммит, канцлер Германии Ангела Меркель выступила в бундестаге. Для дальнейшего развития ЕС, откровенно заявила она, необходимо придерживаться стратегии «Европы разных скоростей». «Лежащие перед нами задачи слишком масштабны, чтобы мы могли сосредоточиться только на поиске компромиссов». Последнее означает, что Германия намерена продвигать свою модель интеграции в Евросоюзе, не оглядываясь на возможных критиков.
Таким образом, Германия, Франция, Италия и в меньшей степени Испания поддерживают идею «многоскоростной Европы», в которой развивались бы разные уровни интеграции и без оглядки ядра Евросоюза — еврозоны на мнение других государств-членов, в нее не входящих. В концепции «многоскоростной Европы» первостепенное значение имеют проблемы самой еврозоны, а потом уже все остальное. Дальнейшая интеграция в подобной концепции видится в развитии центра Евросоюза, находящегося в т. н. исторической «каролингской» Европе.
Разумеется, интеграционные решения проблем еврозоны выглядят сейчас, как абсолютно вынужденные и обусловленные «самопроизвольной» проблемой евро. От евро нужно идти или назад к национальным валютам через тяжелый дезинтеграционный кризис и упадок, либо вперед — к единому банковскому союзу, к единому бюджету в рамках еврозоны. Иного не дано.
Не входящие в еврозону государства-члены из Скандинавии и Центральной Европы с осторожностью относятся к тому, чтобы сделать концепцию «многоскоростной Европы» официальной политикой Евросоюза после выхода из него Великобритании. Они заявляют, что опасаются дезинтеграции блока по этой причине. Здесь они чуть лукавят. На практике же они опасаются утратить способность контролировать решения, в том числе, относительно себя, принимаемые «другими» в рамках единой политики еврозоны. Им не нравится возможная перспектива превратиться исключительно в «объект» для еврозоны.
С этой точки зрения, весьма характерным стало проведенное накануне саммита в самом начале марта в Варшаве совещание глав правительств стран Вышеградской группы (V4) — Польши, Венгрии, Чехии и Словакии. Официальная объявленная позиция «вышеградцев» — «любая форма расширенного сотрудничества должна быть открыта для каждого государства-члена и должна строго избегать любой дезинтеграции единого рынка, Шенгенской зоны и самого Европейского союза». За подобной формулировкой скрывается желание обеспечить за собой права вето каждого из участников V4 в вопросе о дальнейшей интеграции Евросоюза. Поэтому государства-члены Вышеградской группы так настаивают на повышении роли национальных парламентов относительно принятия директивных решений на уровне ЕС. Эта (ранее британская) точка зрения неизбежно вступает в противоречие с усилиями основателей ЕС по углублению интеграции. Разумеется, «вышеградцы» заинтересованы в Шенгене, как форме допуска их граждан на рынок труда в развитые страны Евросоюза. Миграция уменьшает давление на их ослабленные национальные социальные системы. Заинтересованы «вышеградцы» и в продолжении евросоюзных дотаций, хотя теперь на попреки из Старой Европы в иждивенчестве, они не стесняются говорить в ответ, что в результате этих дотаций им самим остается инфраструктура, а компаниям из старой Европы — финансовые средства из этих дотаций за «труд» по ее созданию. Одновременно «вышеградцы» откровенно выступают против фактически пролонгируемого в бесконечное будущее режима «многоскоростной» Европы, который закрепляет их второстепенное положение в вопросах производства и потребления.
На практике «многоскоростная Европа» означает сохранение кратных разрывов в почасовой оплате за труд на Западе и Востоке Евросоюза, и, как следствие, всего остального, в том числе, разных социальных стандартов по разные стороны от Одера и от восточной заставы Вены. Поэтому, не случайно, что на своей встрече в Варшаве «вышеградцы» решительно выступили против «двойных стандартов» в отношении качества продуктов питания на Западе и Востоке Евросоюза. На самом деле, проблема разных стандартов изготавливаемой массовой продукции для Запада и Востока Европейского союза далеко выходит за рамки продовольствия и бакалеи. Проблема стоит шире, подчеркивая «многоскоростные» стандарты ЕС.
В Риме государства-члены намерены опубликовать декларацию, в которой будут определены перспективы развития Евросоюза на следующие 10 лет. Ее содержание будет обсуждаться сейчас на саммите 10 марта. Уже известно, что в проекте декларации будущего Римского саммита намеренно не будет упоминаться принцип «многоскоростной» Европы. Великобритания и ее выход из ЕС также не встречается в тексте проекта декларации. Ожидается, что новая римская декларация будет короткой и подобной той, что была принята в 2007 году в Берлине в ознаменование 50-летия Римского договора. В итоге ближайший церемониальный саммит в Риме должен превратиться в демонстрацию единства Евросоюза при условии, что разногласия относительно основополагающих принципов будут намеренно заметены под ковер. Проект тщательно избегает любых спорных выражений. Таким образом, на уровне риторики влиятельные сторонники «многоскоростной Европы» продвигают саму эту идею, при этом тщательно избегая самого оспариваемого термина.
Однако слова — словами, но важнее все-таки дела. И в этом отношении инцидент с избранием на саммите Туска блестяще продемонстрировал именно главенство принципа «многоскоростной» Европы при принятии важных решений.
В Берлине заранее не сомневались, что экс-премьер Польши Дональд Туск будет переизбран на следующие два с половиной года председателем Европейского совета. Кандидатуру Туска поддержали большинство государств-членов, но не Польша — родина Туска, которая категорически выступила против. В разосланном до саммита письме лидерам ЕС польский премьер Беата Шидло (партия «Право и справедливость») обвинила Туска в попытке свергнуть ее правительство во время событий вокруг протестов польской оппозиции в Сейме в минувшем декабре 2016 года. Все тогда ожидали, что Туск уйдет со своего поста, чтобы возглавить оппозицию в Польше. Но этого не произошло. Теперь в Брюсселе заранее заявили, что Польша не может остановить повторное назначение Туска из-за его проевропейской позиции. Премьер Шидло даже посетила Брюссель накануне саммита, чтобы лично подтвердить польскую позицию по Туску. Ее мнение было демонстративно проигнорировано. Выбрав поляка, мнением поляков подчеркнуто пренебрегли. Настроенная на Brexit Великобритания вынуждена была уклониться от поддержки польского суверенного требования. Аналогичным образом уклончиво повела себя в случае с Туском и орбановская Венгрия — условный союзник Польши. В результате полякам продемонстрировали, что в старой Европе они могут быть хорошими водопроводчиками и сантехниками, но при этом ездить по ней только на пониженных скоростях. Принятие решений по ключевым кандидатурам на наднациональные посты в Брюсселе осуществляется не в Варшаве.
Очевидно, что «младоевропейцам» остается довольствоваться подобным положением и ролью, тем более, что им дополнительно обещают безопасность и «защиту» от России в рамках единой европейской оборонной политики, если НАТО им станет не доставать. 9 марта за ужином лидеры Евросоюза обсуждали вопросы обороны и единой политики европейской безопасности. На саммите одобрили решения, принятые 6 марта на заседании Европейского совета министров иностранных дел и обороны стран ЕС, наметивших дальнейшие меры по пути формирования реального оборонного союза в рамках Европы. Так, например, намечается создание объединенного военного штаба Евросоюза по планированию и управлению его зарубежными миссиями со штатом в 30 человек. Кроме того, обсуждается проблема создания единого совместного фонда для финансирования научно-исследовательских разработок в военно-технической сфере.
Встреча «вышеградцев» накануне саммита в Варшаве продемонстрировала, что единую оборонную политику и интеграцию в военной сфере они принять согласны, пусть за рамками этой политики во всем остальном им предстоит ездить на других скоростях, чем гранды Евросоюза. Сейчас периферию Евросоюза успокаивают, что возможным решением по «многоскоростной Европе» станет признание возможности дальнейшей интеграции государств-членов при обеспечении гарантий остальным участникам Евросоюза, что процесс не нанесет им ущерба. Однако сами эти гарантии, разумеется, не обсуждаются.
Из всего происходящего нам следует уяснить главное: продвигаемое сейчас Германией видение будущего Евросоюза предполагает поддержание нескольких уровней неполноправной, подчиненной и эксплуатируемой периферии, как внутри Евросоюза, так и у его границ. Это реалии. В связи с этим конструкция Европы от Лиссабона до Владивостока может предполагать в глазах Берлина только одно — фигурирование России в самой далекой из этих периферий.
Европейская редакция «NOVOSTI-DNY.Ru»
