✔ Испытание многозадачностью: Китай ищет новый баланс государства и рынка - «Азия»
ПОХОЖИЕ
09:51
Замедление китайской экономики в сравнении с бумом 1990-х годов и первой половины нынешнего десятилетия сегодня воспринимается большинством экономических аналитиков как свершившийся факт, причем в ближайшие несколько лет Китай вряд ли сможет вернуться к прежним темпам роста. Согласно одному из последних по времени прогнозов МВФ, в середине следующего десятилетия экономика КНР будет расти на 5,5% в год — для сравнения, в середине 2010-х годов этот показатель превышал 7%. Международное рейтинговое агентство Fitch прогнозирует, что уже в 2020 году ВВП Китая увеличится всего на 5,7%.
По словам профессора Чжэна Синьи, в существующих условиях для Китая будет вполне достаточным рост экономики на 6% в год. Впрочем, уточнил Синьи в своем выступлении, китайская экономика по-прежнему может расти и более высокими темпами, например, 9% в год, но у такого роста будут совершенно определенные издержки. Во-первых, придется искусственно накачивать экономику инфраструктурными проектами сомнительной необходимости, а во-вторых, слишком быстрый рост будет сопровождаться чрезмерной нагрузкой на окружающую среду, чего Китай сейчас всячески пытается избегать.
В то же время сохранение высокой экономической динамики для Китая остается принципиальным, поскольку, выйдя на второе в мире место по абсолютным размерам ВВП, страна по-прежнему не достигла даже среднемирового уровня ВВП на душу населения (по этому показателю КНР сейчас находится на 85 месте в мире). Кроме того, в Китае остается сравнительно низкой производительность труда — основной причиной этого Чжэн Синьи назвал низкую долю населения с хорошим образованием: по уровню проникновения высшего образования Китай сейчас тоже находится в девятой десятке стран мира.
«Несколько лет назад нам говорили о рисках оказаться в ловушке среднего дохода, как это произошло в Аргентине, Бразилии или Греции. Но для Китая самый большой вопрос — сначала подняться на тот уровень, где может возникнуть эта ловушка. Нам надо помнить о том, что мы — развивающаяся страна, и перед нами еще очень большой путь. Мы не должны стремиться догнать и перегнать США — мы стремимся догнать развивающиеся страны», — отметил профессор Синьи, сделав особый акцент на предпринимаемых мерах по борьбе с бедностью.
Китайская модель социализма, по его словам, предполагает «всеобщую зажиточность» при руководстве компартии Китая, поэтому существующий на сегодняшний день серьезный разрыв между богатыми и бедными неприемлем для государства, которое называет себя социалистическим. Планы по ликвидации бедности предполагают, что ежегодно их количество будет сокращаться на 10 млн человек.
Таким образом задачи форсированного экономического развития для Китая по-прежнему стоят на первом месте — согласно планам китайского руководства, фундаментальная модернизация страны в целом должна быть завершена лишь к 2035 году. Однако коридор возможностей для быстрого роста уже не настолько широк, как четыре десятилетия назад, на старте политики реформ и открытости.
Основным фактором, способствующим замедлению экономики КНР, сейчас считается углубление торговой войны с США, но Чжэн Синьи сделал акцент прежде всего на внутренних ограничителях для быстрого роста. Очень важной текущей проблемой, по его словам, является институциональное обеспечение экономических реформ. В настоящий момент, отметил китайский экономист, в ряде сегментов ощущается либо недостаточная роль правительства, либо, наоборот, его излишнее участие.
В качестве примера отрасли, где государственное присутствие сказывается на экономике благоприятно, Чжэн Синьи привел энергетику. С одной стороны, государственные электросетевые компании, общая стоимость активов которых на данный момент достигла 3 трлн юаней (более $ 400 млрд) решают принципиальную для Китая задачу выравнивания уровня развития страны, где восточная и западная части обладают несопоставимым экономическим потенциалом. Благодаря государственному регулированию, в Китае нет существенной разницы в тарифах на электроэнергию между регионами — их ставки колеблются в пределах 5%. Это, по словам китайского профессора, вносит значительный вклад в решение одной из стратегических задач для руководства КНР — ликвидацию бедности.
В то же время доминирование госпредприятий в ряде отраслей негативно сказывается на конкурентной среде. Закон «О противодействии монополиям» в КНР вступил в силу еще в 2008 году, и ряд госкомпаний, за которыми были обнаружены его нарушения на сотни миллионов юаней, уже подверглись штрафам. Однако антимонопольная политика, отметил Синьи, фактически отсутствует: государственные предприятия, по-прежнему, скрывают часть своей информации, вступают в сговоры между собой, некоторые компании демонстрируют незнание законодательства, а кадровое обеспечение антимонопольного регулирования невелико — этим занимается лишь соответствующий департамент Министерства коммерции.
«В течение долгого времени госкомпании служили социально-экономическим инструментом реализации политики развития страны. Мало кто видит их роль в процессе ликвидации бедности, но без этого Китай не достиг бы сегодняшних успехов. Однако в дальнейшем роль госкомпаний будет снижаться», — резюмировал Чжэн Синьи.
Явные недостатки, как следует из выступления китайского экономиста, обнаруживает сейчас и сверхцентрализованная бюджетная модель, одна из главных задач которой заключается в перераспределении государственных доходов в интересах бедных регионов. На долю центра приходится 75% всех налоговых поступлений, а бюджет регионов почти наполовину формируются за счет центральной поддержки, общий объем которого достиг 6 трлн юаней (порядка $ 860 млрд). Но при этом на местные администрации возлагается множество задач, включая помощь бедным и природоохранные мероприятия, что ведет к накоплению проблем. Местные администрации, констатировал Чжэн Синьи, уже неспособны осуществлять достойный контроль над многими секторами, да и в целом государство регулирует в экономике слишком много.
Все более серьезным ограничителем для быстрого роста экономики, похоже, становятся государственные расходы на такие нужды, как образование, здравоохранение, субсидирование тарифов на транспорт и электроэнергию — в том смысле, что китайские власти не могут пойти на заметное снижение налогов, поскольку это приведет к недопоступлению средств в бюджет. В связи с этим в Китае достаточно болезненно восприняли налоговую реформу Дональда Трампа, направленную на возвращение в США инвесторов, в том числе тех, которые прежде приняли решение вкладывать в экономику КНР.
«В Китае снизить налоги проще простого: нам, в отличие от США, не требуется координация позиций президента и парламента, — достаточно решение центрального органа, — отметил Синьи. — Но у Китая есть ряд бюджетных расходов, которые он не может сократить ни в коем случае — образование, здравоохранение, военные нужды, внешняя помощь, полиция. Если оставить эти расходы без изменений и уменьшить налоги, придется наращивать государственный долг. Поэтому при оптимизации распределения доходов мы предпочитаем повышение налогов, но здесь возникает противоречие между разными задачами, и это формирует новые вызовы».
Своеобразная «вилка» возникает и при реализации промышленной политики. С одной стороны, Китай активно декларирует приверженность духу Парижского соглашения по климату и сокращает мощности в таких отраслях, как металлургия, стекольная промышленность и угольная энергогенерация. Однако задачи ускоренного развития экономики предполагают, что обрабатывающая промышленность сохраняет приоритетное значение для КНР, а это не позволяет полностью исключить энергетику, основанную на угле.
«Принцип сокращения выбросов должен быть справедливым, — пояснил китайскую позицию Чжэн Синьи. — У Китая очень большие выбросы углекислого газа, и если эта проблема не будет решена, то она не найдет решения и на глобальном уровне. Но альтернативная энергия пока не может обеспечивать соответствующий спрос, а ликвидация угольной генерации приведет к закрытию производств и прекращению развития развивающихся стран. Поэтому мы против и слишком радикальных мер по сокращению выбросов — в этом вопросе нужно придерживаться взвешенного подхода».
Дополнительные ограничения на развитие промышленности оказывает необходимость соблюдения национальной доктрины продовольственной безопасности. В ряде регионов земли сельскохозяйственного назначения не используются под нужды промышленности, поскольку в Китае определена «красная линия» по минимальной площади пахотных земель — 1,8 млрд му (120 млн гектаров).
Наконец, профессор Синьи в своем выступлении рассмотрел и ряд внешних вызовов для экономики Китая. По его словам, в настоящий момент во внешней торговле КНР присутствует парадоксальный момент: то, что продает Китай на мировом рынке, становится дешевле, а то, что он покупает, становится дороже. Это означает, что в самом Китае растет спрос, но при этом он все равно остается развивающейся экономикой, которой приходится конкурировать на мировом рынке прежде всего ценой. Кроме того, в торговле товарами Китай смог добиться хорошего положительного баланса, но в торговле услугами этот показатель остается отрицательным.
«Ответ на вопрос о том, нужно ли более активно включаться в глобализацию, зависит прежде всего от способности страны к перераспределению выгод от глобализации. Дивиденды и выгоды от экономической глобализации не исчерпаны, и мы должны сбалансировать их. 3а последние сорок лет многие говорили, что китайцы сотворили чудо. На самом деле никакого чуда нет — шло накопление капитала с тем, чтобы инвестиции были окупаемы, обеспечивалось хорошее образование для населения, появлялись новые технологии и оборудование, а также трансформировалась экономическая система. Плановая экономика нам больше не поможет, поэтому мы постепенно смягчаем экономический строй и должны стремиться к тому, чтобы доминирующую роль в экономике играл рынок», — резюмировал Чжэн Синьи.
Николай Проценко, Пекин
