✔ Суд по делу белорусских публицистов, день 3: онлайн-репортаж EADaily - «Аналитика»
ПОХОЖИЕ
Онлайн-трансляции предыдущих заседаний:
18 декабря 19 декабря
16:04 — Заседание суда окончено. Продолжение — завтра, 21 декабря, 10:30.
16:02 — Ходатайство удовлетворено судом.
15:57 — Адвокат Юрия Павловца Кристина Марчук просит приобщить к делу документ, в котором эксперты говорят, что использовать российскую методику определения экстремизма авторства Кукушкиной они не могут, потому что в РБ и РФ действуют разные законодательства.
15:40 — Договорённости о том, чтобы публиковаться под псевдонимом, у Шиптенко, по его словам, не было. Но мысли по этому поводу были, потому что, как показывает этот процесс, писать в Белоруссии под своим именем опасно, отметил публицист.
15:38 — «Подписывали ли вы тексты именем Артура Григорьева?» — «Я не помню такого».
15:32 — «Как появилась статья «Жесткие последствия мягкой белорусизации»? — «Если кратко, то не помню как». Позже Шиптенко добавил, что вносил в неё редакторские правки.
15:30 — «Но обычно москвичи занятые, и если у них есть мотивация, они готовы общаться. Но если нет мотивации — с теми, кто за пределами Садового кольца, они не особо готовы общаться» (Шиптенко).
15:27 — «С кем общались в Regnum.ru по поводу опубликования статей? — Я мог посоветоваться с Игорем Павловским».
15:26 — «Чем занимались в качестве индивидуального предпринимателя? — Маркетинговыми исследованиями».
15:23 — «Получали ли гонорары от изданий Regnum и «NOVOSTI-DNY.Ru»? — От „Регнума“ я не получал деньги. «NOVOSTI-DNY.Ru» я ничего не предоставлял как информационному агентству. Предоставлял скомпилированные материалы со своей редакторской правкой, не претендуя на авторство. За то, что в итоге получилось, я ответственности не несу».
15:15 — Судья: «Когда одалживали деньги Зотову?» — «Вспомнить не могу точно. Сумма долга — $ 4000- 4500. Первый займ я оформлял под расписку и вернул её, когда получил часть долга. Остальные части я не оформлял. Он возвращал сумму и лично, и переводами. Лично я не приезжал в Москву — представьте, мне надо треть месяца работать, чтобы поехать на поезде за $ 100. Всё сделано для того, чтобы ослабить коммуникацию», — отметил Шиптенко.
15:03 — Судья спрашивает о «Новой экономике»: получал ли Шиптенко денежные средства за публикования статей других авторов? Откуда были эти авторы? — Было много авторов из разных стран. — Как связывались? — Преимущественно по электронной почте.
14:59 — Шиптенко задается риторичсеким вопросом, почему, если речь идет о разжигании розни между народами Белоруссии и России, в деле нет российской стороны. По его словам, если бы было учтено мнение российских экспертов Гяляшиной и Кукушкиной (специалистов по критериям, связанным с экстремизом — «NOVOSTI-DNY.Ru»), мы, может, и не дошли бы до этого заседания. «Почему мы замкнулись на двух филологах и кандидате педагогических наук?», — спрашивает он.
14:49 — Адвокат ходатайствует о приобщении к делу ряда новых материалов. Суд удовлетворил ходатайство.
14:48 — По словам Шиптенко, поскольку идеология ближе к религии, то его скорее должна осуждать какая-то идеологическая инквизиция. «Если меня решили сжечь на костре, то пусть это будут высококлассные инквизиторы, а не такие, как те, кто готовил экспертизы».
14:44 — «Владеете ли вы техниками манипулирования сознанием, обучались ли когда-нибудь чему-то подобному?» — «Нет, я прошел более скромную подготовку, чем гражданка Гатальская, и не припомню, чтобы обучался чему-то подобному. Эзотерического воздействия не было. Ну может быть сейчас у кого-то покалывает глаза в нашей аудитории от особого воздействия? Но я не разжигал благовония, не тушил свет, не царапал предметы, ничего подобного не делал, чтобы воздействовать на аудиторию».
14:42 — Адвокат: «Позиционировали ли вы когда-нибудь отказ от суверенитета РБ? Я спрашиваю об этом потому, что эксперты усмотрели это во вменяемых вам статьях». — «Ни к чему подобному я не призывал и ничего такого в моих текстах нет».
14:40 — «Нужно выполнять всё, что прописано в договоре о создании Союзного государства. А сейчас слишком много противников реализации этого договора. Я их подвергал критике, не считая при этом врагами. Критикуя, я не ощущал вражды и не возбуждал розни» (Шиптенко).
14:38 — Вопрос авдоката: «Когда вы говорите об интеграции, какие именно процессы вы имеете в виду?» — «Под интеграцией я понимаю объединение. Союзное государство — это специфическая, своеобразная и несовершенная модель интеграции. Она могла бы быть улучшена, и с её улучшением я связываю большие надежды. Я думаю, что благостостояние народов Белоруссии и России от этого улучшится».
14:37 — «Я руководствовался идейными соображениями. Ценности нематериальные для меня были всегда выше ценности материальных денежных знаков».
14:34 — Адвокат: «Когда вы отправляли свои мысли, аналитические компилляции, вы ожидали, что их опубликуют?» — «Обсуждение не предполагает опубликования, это мог быть просто обмен мнениями. Когда я отправлял свои тексты в „Регнум“ или „Взгляд“, я не знал, опубликуют ли их, или нет. Иногда нельзя было понять, собираются они что-то публиковать, или не собираются».
14:32 — «Редактировал ли Павловский ваши тексты под вашим именем на «Регнуме»? — «Мне не известно, редактировал ли Павловский мои тексты. Из связи с внешним миром у меня только письма и газеты, и я даже не знаю, работает ли Павловский сейчас в «Регнуме».
14:30 — «С Игорем Павловским мы познакомились на одном мероприятии в Москве». — «Поддерживали ли вы личные отношения с Павловским?» — «Он живет в РФ, по телефону мы не разговаривали». «Имеет ли он отношение к агенству «Регнум»? — «Да, имеет».
14:28 — «Я планировал в ближайшие два года решить жилищный вопос и обзавестись собственным жильем. Так получилось, что, официально декларируя социальную ориентацию, РБ не может выполнить взятые на себя обязательства».
14:25 — «Сколько денег вы одалживали Зотову?» — «Около $ 4000. Зотов погасил задолженность передо мной в три этапа. Я ему помог и заручился поддержкой, что если у меня будет проблема со строительством жилья, он тоже сможет мне одолжить».
14:20 — «Кто такой Владимир Зотов, расскажите о своём знакомстве». — «Это гражданин РФ, данные по личности которого у органов предварительного расследования были изначально. Но по целому ряду причин, так как органы предварительного расследования взяли обвинительный уклон, они всячески отказывали в допросе лиц, которые могли дать показания в нашу пользу. Они фигурировали как неуставноленные лица, или вообще не фигурировали. По этой причине Зотов, хотя у следствия были его паспортные данные, не был приобщен как свидетель. А так расследованию известно о Зотове больше, чем мне. Его место работы мне не известно».
14:18 — «Содействовали ли вы контактам Павловца с «Lenta.ru»? — «Честно говоря, не припомню. Может быть, в силу широкого круга своих связей я мог сообщить ему, что есть такое издание. Но я не имею никакого отношения к «Ленте», не состою в её штате и не сотрудничаю внештатно. Также могу совершенно точно заявить, что я никогда не был соавтором Павловца или Аимкина при написании каких-либо текстов, и я никогда не редактировал тексты Павловца и Алимкина».
14:15 — Прокурор задаёт вопрос о знакомстве с Алимкиным и Павловцом. «Как совершенно верно сказал Алимкин, мы впервые познакомились во время ознакомления с материалами уголовного дела в сентябре 2017 года. До этого никогда ни по телефону, ни заочно я не знал о его существовании. С Павловцом знаком давно, но обстоятельств знакомства не назову по причне давности произошедшего. Одно время мы пересекались на научных конференциях, учась в аспирантуре. Трудно быть ровесником-историком и не знать аспирантов-историков даже из других вузов, не говоря уже о своём».
14:14 — «В каких СМИ вы еще публиковались лично? — „Ритмы Евразии“, „Телескоп“, „Чеснок“. В 2015–16 годах я мало публиковался».
14:09 — Шиптенко рассказывает, что для публикаций в научном журнале авторы сами вносили пожертвования, а также средства на пересылку по почте своего экземпляра вышедшего журнала. «Я лично шел на почту со стопками журналов, покупал конверты, клеил марки и отправлял журнал автору».
14:07 — «Заключались ли договоры с авторами «Новой экономики» — «Нет». — «Были ли претензии к изданию со стороны Мининформа?» — «Нет, никогда».
13:00 — В заседании суда объявлен перерыв до 14:00.
12:56 — «Издание журнала было коллективным творчеством молодых ученых, преподавателей и профессоров из разных стран. И от нас зависело, выйдет новый номер или нет. Все расходы ложились на нас, редакцию журнала».
12:48 — Попросили рассказать о журнале «Новая экономика». — «Был создан в начале 2000 года. Я стоял у истоков создания этого жунала, когда он был малотиражным, затем мы зарегистрировали журнал в Мининформе. Издание авторитетное, наш журнал входит в топ ведущих экономических журналов и имеет статутс лицензированного научного издания. Внесён в перечень научных изданий для опубликования результатов диссертационных исследований».
12:45 — «Использовали ли Вы почтовый ящик, который есть в обвинении?» Отвечая на этот вопрос, Шиптенко заявил, что здесь следует опираться на доказательства следствия. «Какая разница, что скажет обвиняемый? Я могу сказать, что использовал автомат Калашникова для убийства Мертвого моря», — сообщил он.
12:39 — Шиптенко выразил непонимание по поводу того, почему «свет сошелся клином на фигуре Баранчика». «Почему он представляется как международный человек-загадка? Баранчик здесь, Баранчик там, Баранчик платит, Баранчик вездесущ».
12:37 — «С кем общались в агенстве Regnum по поводу опубликования текстов?» — «Точно фамилий я сейчас не назову. С Баранчиком я по этому поводу не общался».
12:35 — «В связи с чем публиковались статьи?» — «В связи с наличием у меня гражданской позиции. Я ощущал тревогу в связи с негативными тенденциями и считал возможным поделиться своими соображениями».
12:34 — «Возмездной или безвозмездной была деятельность?» — «Как главред журнала „Новая экономика“, я получал зарплату. Вне должности главного редактора — безвозмездно. В „Регнуме“ я не получал денежных средств, так как не являлся штатным корреспондентом».
12:31 — «Вы говорили вчера, что ранее к вам обращались лица с просьбой отредактировать какие -то „текстА“ (прокурор). Посредством чего вы с ними общались?» — «Были случаи, но я не могу припомнить, кто обращался, откуда и с какой целью. Я редактировал текты в научных журналах, на конференциях, на электронных ресурсах».
12:29 — «Подготовленный вами материал ранее опубликовывался под этим псевдонимом?» — «Это подпись под плодом коллективного творчества».
12:27 — «Опубликовывались ли вами подготовленные материалы под псевдонимами?» — «Это сложный вопрос, не могу не подтвердить, не опровергнуть». — «Кто такой Артур Григорьев?» — «Это не мой, а, вероятно, сборный псевдоним. Кто осуществлял публикацию статей с этим псевдонимом, мне тоже доподлинно неизвестно. Я увидел эти публикации на сайте «NOVOSTI-DNY.Ru». Григорьев — это сборный псевдоним, и под ним следует понимать народ».
12:24 — «В любом случае, публикации каких-то текстов в издании Regnum я осуществлял в последние годы на интеграционную тему, обращая внимание на проблему интеграции в рамках ЕАЭC, критикуя противников интеграции и искусственно создаваемые чиновниками России и Белоруссии препятствия. Темы выбирались мной. У росСМИ нет интереса задавать жесткие рамки для авторов. Задается проблемное поле — белорусско-российские отношения, проблемы интеграции с Евросоюзом. Не даются задания наподобие «напиши, что этот карандаш желтый».
12:22 — «Когда начали общаться с работниками «Регнума»? — «Трудно назвать год, потому что журналистская братия перетекает из одного места работы в другое. Я общался с представителями различных СМИ качестве политолога, наверное, с начала 2000-х».
12:20 — Гособвинитель перешёл к вопросам. «Когда вы начали заниматься публицистикой?» — «Думаю, когда научился писать».
12:18 — «Я должен быть оправдан по всем пунктам обвинения», — заявил Шиптенко.
12:15 — Использование слова «Белоруссия», по мнению авторов обвинительной госэкспертизы, носит уничижительный характер. Психолог Гатальская берет Белоруссию в кавычки, хотя для этого нет никаких оснований. Однако, как указал Шиптенко, целый ряд белорусских СМИ в своих названиях использует именно «Белоруссию» — в частности, «Советская Белоруссия» (официальное издание администрации Александра Лукашенко — «NOVOSTI-DNY.Ru»).
12:10 — Госэксперт использует выражение «русскоговорящее население» в экспертизе, и Сергею Шиптенко также непонятно, что это, потому что общеупотребимым является слово «русскоязычное». «В обвинении это выражение тоже упоминалось. Может гражданин начальник объяснит нам, что это».
12:00 — «…и странным образом опубикованные в порядке дискуссии статьи вызвали не обсуждение, а уголовное дело» (Шиптенко).
11:39 — «Эксперты не замечают разницы между терминами „русский“ и „общерусский“. Я уже обращал на это внимание и следствия, и прокуратуры, но эти различия не только не делаются, но и перевираются людьми с научными степенями и званиями» (Шиптенко).
11:32 — Он считает, что необходимо проводить экспертизу экспертизы, положенной в основу обвинения, потому что в ней возможен подлог, фальсификация и использование служебного положения.
11:30 — Эксперты указывают на использование автором иронии. Но если это может лежать в основе обвинения, то следующий раз в разжигании розни, по словам Шиптенко, могут заподозрить, например, команды КВН.
11:11 — Защита неоднократно заявляла отвод экспертам, то есть часть ответственности за качество экспертизы лежит на следственных органах, подчеркнул Шиптенко.
10:59 — В экспертизе употребляются выражение «население российской читательской аудитории». «Я не знаю, что такое „население российской читательской аудитории“. Надеюсь, Гатальская это объяснит», — сказал Шиптенко. Он отметил недобросовестное отношение госэкспертов к работе. Так, одно и то же предложение с ошибкой в неизменном виде кочует по страницам экспертизы, на основании которых человека могут приговорить к 12 годам заключения. Также кочуют в неисправленном виде грамматические ошибки в тексте, подготовленном якобы компетентными экспертами. Много раз на разных страницах повторяется выражение «советская идеологИИ».
10:50 — «В экспертизе активно используется копипаста из одного и того же вывода применительно к разным публикациям и разным статьям автора» (Шиптенко).
10:48 — «Что имеет в виду психолог Гатальская в ряде моментов, непонятно, Надеюсь, она посетит наш маленький праздник, и мы сможем узнать это».
10:44 — «Наукообразные измышления психолога Гатальской в ряде моментов напоминают истерику», — заявил Шиптенко. И при этом на их основе обвиняемым грозит от 5 до 13 лет тюрьмы, добавил он. «Мы хотим экспертизы, но дайте нам настоящих экспертов, адекватных», — сказал публицист.
10:42 — «Критическая оценка действий руководства РБ почему-то интерпретируется психологом как возбуждение вражды или розни к властям, что отождествляется с презрительным отношением к белорусскому народу. Это не только не логично, но и является клеветой» (Шиптенко).
10:41 — Шиптенко спросил, почему в отношении авторов такие домыслы и оценки допустимы, а в отношени экспертов — нет.
10:39 — Суд вынес ему предупреждение и потребовал воздерживаться от подобных личных оценок.
10:37 — «Неадекватное и болезненное восприятие текстов авторов позволяет правомерно поставить вопрос об освидетельствовании не только самой Гатальской, но и тех, кто согласился с её рефлексией» (Шиптенко).
10:35 — Психолог Гатальская (одна из проводивших обвинительную экспертизу) использует художественно-литературные и ироничные приемы, отметил Шиптенко. В частности, он обратил внимание на ее выражение «бедные недалекие белорусы». «Интерпретация, мягко говоря, эмоциональная», — сказал публицист.
10:33 — «Что касается бело-красно-белого флага белорусских коллаборационистов, о котором говорится в статье: то, что он использовался ими в Великую Отечественную, и на что указали эксперты, является неоспоримым историческим фактом» (Шиптенко).
10:31 — Шиптенко дает пояснение по одной из публикаций, в которых госэкспертами был усмотрен «экстремизм». Судья уточнил, какую именно статью он комментирует. Статья «Этнический национализм по украинскому образцу». «Но эта статья Вам не вменяется, комментируйте пожалуйста то, что было в обвинении». — сказал судья. «Но эта статья хорошо характеризует работу госэкспертов», — парировал Шиптенко. Адвокат возразила, что эта статья всё-таки есть в обвинении. «Я поддерживаю решение судьи снять публикацию из обвинения», — ответил Шиптенко на извинения судьи за ошибку.
10:24 — Шиптенко зачитывает выдержки из экспертизы. В частности, о том, что в приписываемых статьях он «цинично определяет бело-красно-белый флаг как флаг белорусских коллаборационистов», а также пишет, что исторические лица, значимые для РБ (Костюшко, Мицкевич, Дунин-Марцинкевич), на самом деле не имеют отношения к белорусской истории. Многие утверждния и их интерпрертация, как отмечает Шиптенко, спорные. «Но мы вынуждены проводить эту дискуссию здесь», — сказал он. Шиптенко говорит, что госэксперты позволяют себе искажать авторские цитаты, приписывают утверждения, которых нет в текстах. «Приписывая авторам публикаций несуществующие утверждения, эксперты опускаются до клеветы».
10:18 — «В своей экспертизе госэксперты проявляют элементарную некомпетентность в вопросах гуманитарных наук — истории, философии, политологии».
10:16 — «Госэксперты в комплексной психолого-лингвистической экпертизе идеологизированы, что доходит до полемики с авторами и откровенной клеветы, и даже до оскорблений авторов» (Шиптенко).
10:14 — Шиптенко интересуется, на основании каких законов белорусские эксперты оценивают публикации в российских СМИ, в то время как у российских официальных структур нет к ним никаких претензий, о чём свидетельствует ответ Роскомнадзора.
10:06 — Сергей Шиптенко начинает высказываться.
