✔ Схватка в партизанском краю - «ДНР и ЛНР»
ПОХОЖИЕ
...Летом 1994 года на площадке близ нашего городского парка, где на данный момент строится спортивный комплекс, проходили показательные выступления молодых техников. Сильный шорох внезапно потревожил тишину. Я метнул взор туда, откуда он исходил, но ничего не увидел. Только увидел, как 10-ки ребячьих глаз вонзились в синеву неба. И вдруг высоко над нами вспыхнуло красноватое пятнышко: открылся парашют. А под ним зависла сейчас теснее зримо представшая ракета. Израсходовав горючее, она медлительно снижалась.
На пусковое устройство меж тем возвели иную ракету, размером покрупнее - в целый м. В нескольких шагах поодаль кто-то из ребят надавил клавишу. Только что стоявшее перед очами чудо-веретено исчезло так мгновенно, что невероятно было вновь ничего поймать. Лишь через несколько секунд, когда скорость необыкновенной стрелы поубавилась, стали заметны ее очертания. И опять -небывалый эффект выброса парашюта.
Рядом показывали свою виртуозность наземные пилоты. Звонко гудя, метнулся наверх самолет и начал стремительно кутить над площадкой, а внизу, манипулируя практически невидимыми тросами, стоял его конструктор. Аппарат то взмывал, то припадал, покоряясь рукам молодого профессионала. Вскоре движок исчерпал ресурс, и машинка заняла бывшую позицию.
У иного техника случилась трагедия: не успел самолет набрать вышину, как устремился вниз, уткнувшись пропеллером в грунт. Но при вторичной попытке его модель ровно и длинно гудела над полем.
Пока шел бой моделей молодых техников, я вспомнил картину иного боя, не игрового. Это было схватка за районный центр - Духовщину. В небе строчили пулеметы. Снизу колотили зенитки. Схватка шла меж группами истребителей с нашей и вражеской стороны. Казалось, они летают друг за ином по кругу, а то разворачиваются, отступают в сторону и опять устремляются в зону схватки. Но вот вижу сверху спускается парашют, под ним маленькая фигура летчика. Смотрю затаив дыхание: а вдруг по нему застрочит пулемет снизу. Изрешечут и летчика, и парашют. Но парашют все поближе и поближе к земле. Наконец скрылся за далекими кустиками. Чей это был летчик - русский либо германский, не знаю.
Я лежал на лугу недалеко от избы и глядел, что происходит наверху. Вижу, два самолета оторвались от чистилища боя и углубились в сторону, оказались прямо над моей головой. Вот они мчатся навстречу друг другу. Еще три-четыре секунды и столкнутся, разобьются на осколки. Но ни один не сворачивает. Лишь в заключительный момент, будто по чьей-то команде, два взмывают вверх, чуток не соприкасаясь «животами», и... расползаются в различные стороны. Ну, мыслю, разошлись. Ан, нет!Описав круги, истребители опять отправь в атаку. «Теперь что-то будет», - жду я. Но чуток не в 5 метрах они вновь делают вираж и расстаются.
Забросив руки за голову, все гляжу, чем все-таки дело кончится. Боевые машинки с решительным ревом вновь упрямо рвутся навстречу друг другу. И... вычерчивают все то же колесо. Так повторилось не наименее 5 разов. Наконец, они «распрощались» и в зоне моей видимости не появлялись. Пожалуй, закончилось горючее, и продолжать схватку было вздорно и опасно. Много позднее кто-то из осведомленных мне объяснил: ежели один из самолетов в таковых вариантах взмоет наверх, а иной пройдет под ним, то нижний может из пулемета прошить верхнего с полной гарантией его погибели. В тот разов ни у нашего бойца, ни у фашиста нервишки все таки не выдерживали - никто не мог дождаться, когда пойдет на вираж соперник. И столкнуться «лбами» не решались - вздорная погибель неминуема для обоих.
Таран в воздушном бою в первый разов сделал русский летчик В.В. Талалихин 7 августа 1941 года. На последующий день ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Всего сделал 47 боевых вылетов. 27 октября 1941 года умер в воздушном бою под Подольском. В городке Подольске установлен ему и монумент.
Сражение, которое я следил в июле 40 первого в небе над собственной малой отчизной, не выходит из головы до истинного медли.
Когда в задымленном небе стало немножко утихать, я поторопился домой, поточнее, в бабушкину половину дома. Бабушка занималась с малолетним внуком Сережей - моим двоюродным братиком. Вскоре опять послышался гул самолетов. Это были бомбардировщики. Советское командование, видимо, не оставляло надежды разбить сосредоточенное у нас воинское фашистское подразделение с большой пекарней. «Заревели» зенитки. Под общий гул я не услышал свиста бомбы. Взрыв раздался внезапно. Из хаты вырвались рамы окон и ровно стали на завалинке. Чуть позднее посмотрел на их. Странно: стекла были на месте, будто рамы щепетильно сняли с подоконников и осмотрительно поставили к стене на землю.
Обстановка в деревне становилась все напряженней. Спокойно почивать фашисты тут больше не могли. Болтаться вблизи от их сейчас я не решался: глядели искоса, придирчиво осматривали. Некоторых дам, казавшихся им подозрительными, допрашивали: «Пан - партизан?» Мы осмысливали: польское слово «пан» надобно было принимать как российское «муж». Им отвечали окончательно: «Нет, про партизан ничего не знаем».
