✔ Американский проект «Быстрый глобальный удар обычным вооружением» в деталях - «Аналитика»
ПОХОЖИЕ
По сообщению USNI News, означенное испытание свидетельствует, что американские АПЛ с функцией SSGN (рос. ПЛАРК), а не SSBN (рос. ПЛАРБ), «скорее всего», возьмут на себя миссию глобального удара конвенциональными боеголовками новых ракет, «если Пентагон продолжит развитие этой способности». В публикации прямо указывается, что испытанная ракета соответствует «форм-фактору», используемому в шахтных установках модернизированных в 2002—2009 годах под ПЛАРК четырех ПЛАРБ типа «Огайо» — собственно «Огайо», «Мичиган», «Флорида» и «Джорджия» (SSGN 726—729). Эти ПЛАРК, а также будущие запланированные к постройке десять многоцелевых АПЛ класса «Вирджиния» в модификации «блок V» (SSN-802—811) со специальным модулем «Вирджиния», станут платформами для ракет программы «Быстрого глобального удара». Находящиеся сейчас в строю десять АПЛ класса «Вирджиния» серии Block I и Block II оснащены 12 вертикальными ПУ для крылатых ракет «Томагавк». По-видимому, испытанная ракета своими размерами (диаметром) больше «Томагавка». Поэтому может оказаться и так, что АПЛ класса «Вирджиния» (блок V) будут нести меньшее количество вертикальных пусковых установок для запуска новых ракет. Вместе с тем в публикациях по этому типу АПЛ раньше проходила информация о том, что они утроят потенциал сухопутных целей. Следовательно, можно предположить, что новая ракета станет носителем РГЧ — нескольких самонаводящихся на цель боеголовок.
В конечном счете, дело выглядит следующим образом. Поскольку четверка ПЛАРК «Огайо» будет выводиться со службы после 2026 года, то АПЛ «Вирджиния» (блок V) останутся главным классом носителей высокоточных конвенционных ракет «Быстрого глобального удара».
USNI News сообщают, что испытанная ракета относится к классу средней дальности, т. е. до 5 тыс км. Получается, что в случае с испытанной ракетой избранные настильные и не баллистические траектории не обеспечивают нужной «глобальной» дальности. Поэтому означенную ракету некорректно относить к миссии глобального удара. Она таковой не является. Поэтому и логично размещение новой средней ракеты на морской платформе, поскольку в этом случае не нарушается Договор РСМД 1988 года.
Еще сообщается, что в ходе испытаний «были собраны данные по гиперзвуковым технологиям ускорения и результатам испытаний для дальнего атмосферного полета». Эти данные будут использоваться Министерством обороны для проведения наземных испытаний и моделирования характеристик гиперзвуковых ракет. Следовательно, речь в данном случае идет не об испытании новой крылатой ракеты, а о новом классе ракет — ракет с т. н. «ускоренным скольжением». Ракеты «с ускоренным скольжением» отличаются от баллистических ракет полетом по небаллистическим траекториям. По системе запуска оба типа ракет аналогичны. Подобная ракета начинает полет, как баллистическая ракета, но в верхних слоях атмосферы она прерывает полет по баллистической траектории. Траектория «ускоренного скольжения» может трактоваться, как качество космического оружия, хотя ракета и оставляет атмосферу Земли в течение небольшого промежутка времени, точно так как в случае с МБР. Термин «гиперзвуковой» подразумевает способность аппарата двигаться с гиперзвуковой скоростью в воздушной среде, используя как двигатели, так и в той или иной степени воздух атмосферы. В отличие от баллистических ракет подобного рода «планирующие ракеты» обладают высокой маневренностью, что может означать возможность изменения первоначальной цели поражения. По скоростным возможностям новые «гиперзвуковые ракеты» «Быстрого глобального удара» должны сравняться с состоящими на вооружении межконтинентальными баллистическими ракетами, а по точности поражения — с высокоточными крылатыми ракетами. Здесь следует уяснить, что на практике «гиперзвуковыми» эти испытываемые в США новые обычные ракеты являются только по отношению к состоящим на вооружении крылатым ракетам BGM-109 «Томагавк» (дозвуковая, 0,5–0,75 М), AGM-129 ACM (дозвуковая, 0,5 М) и AGM-86 ALCM (дозвуковая, 0,65–0,85 М). Состоящие на вооружении стратегической триады США МБР LGM-30G «Минитмен-III» и UGM-133A Трайдент II (D5) являются по скорости своего движения также «гиперзвуковыми» баллистическими ракетами.
Серия публикаций на российском ресурсе «Военное обозрение» в мае и июне 2017 года под названием «Быстрый глобальный удар» свидетельствует о том, что «военные эксперты» в России зачастую не понимают, о чем в действительности должна идти речь в подобной теме. В частности, в этих публикациях под «Быстрым глобальным ударом» понимается массированное превентивное нападение на противника всеми ядерными и обычными силами США — «внезапный глобальный удар». Однако в аббревиатуре CPGS необходимо обратить внимание на первую букву — «си», обозначающую слово «conventional», т. е. обычное (неядерное) оснащение. Идея глобального удара — быстрого высокоточного удара обычными вооружениями с территории США в течение 60 мин по особо важным объектам противника — возникла у специалистов Военно-воздушных сил США в 1996 году. Американские военные эксперты тогда предположили, что к 2025 году США будут иметь на вооружении дальнобойные обычные и планирующие баллистические ракеты в неядерном снаряжении. Начавшиеся после 2001 года серии американских войн на Ближнем и Среднем Востоке дали новый импульс идеям использования с территории США обычных высокоточных вооружений на межконтинентальные (глобальные) дальности. В уме президента Джорджа Буша-младшего блуждала следующая картинка. Некий террорист «Усама Бен Ладен» проводит террористическую атаку на США. В ответ президент США приказывает своим военным нанести персонально по этому террористу, находящемуся на другом континенте, удар возмездия. Приказ выполняется. Удар наносится с территории США, и не более чем через час после приказа террорист мертв. Какой-либо период развертывания для сил возмездия не нужен.
На повестку дня был поставлен вопрос о пересмотре существовавшей военной доктрины. Новая концепция стала подразумевать достижение Соединенными Штатами глобального военного превосходства за счет расширения арсенала их вооруженных сил путем создания высокоточных неядерных средств, способных наносить молниеносные удары по источникам угрозы. Уже в 2005 году в составе Стратегического командования Вооруженных сил США появилось Командование глобальных ударов ВВС США. В рамках военного планирования этой структуры четко определялась региональную направленность «глобального удара» и отделение подобного рода операций от стратегических операций с применением ядерного оружия.
В 2007 году в США была принята доктрина, в соответствии с которой в случае возникновения угрозы нападения на США, на американские объекты или на ее граждан за рубежом, вооруженные силы должны быть способны в течение 60 минут нанести удар неядерным оружием высокой мощности и точности по любой точке земного шара с целью нейтрализации таких действий или угроз. В соответствии с этой доктриной в 2009 году был разработан «План стратегического сдерживания и глобального удара. OPLAN-8010». OPLAN-8010 включал в себя и варианты неядерных глобальных ударов, которые не пересекались с планами, по которым точечно или массировано применялось ядерное оружие.
В 2005 году командующий STRATCOM провел анализ вариантов для обеспечения быстрого, глобального, неядерного ударного потенциала. Увлечение идеей использования обычных высокоточных вооружений для достижения стратегических целей в региональных войнах в частности отразилась в модернизации четырех ПЛАРБ типа «Огайо» в ПЛАРК, оснащенный крылатыми ракетами «Томагавк» с обычными неядерными боеголовками. Однако при всех своих достоинствах крылатая ракета «Томагавк» обладала уже очевидными недостатками по своей дальности (средний радиус) и скорости (дозвуковой). По этим показателям она никак не могла стать классом глобальных высокоточных вооружений. Цель CPGS — иметь высокоточное конвенциональное оружие, которое по скорости достижения цели не отличается от стратегических МБР. С целью создания подобного рода оружия в США приступили к проекту модернизации состоящей на вооружении великолепной морской МБР Trident II D-5. С использованием GPS МБР «Трайдент» бьет в круг 70 м с расстояния 7,8—11,3 тыс км. В 2006 году военно-морской флот приступил к проекту «Обычная модификация Трайдента» (CTM) по замене ядерных боеголовок на Trident на обычные боезаряды. Это был относительно недорогой и быстрый по воплощению проект для «Быстрого глобального удара обычным вооружением». Однако ни тут то было. Конгресс США быстро уяснил, что запуск МБР с обычной боеголовкой может быть неверно истолкован в России или КНР как потенциальная ядерная атака. Собственно говоря, о такой опасности прямо предупредил во время встречи с зарубежными экспертами президент России Владимир Путин. «Взлетает ракета… Откуда мы знаем, какая боеголовка на ней установлена?», — задал риторический вопрос российский президент. За таким непониманием мог бы последовать неспровоцированный ответ ядерным оружием по территории США. Условно логика «испуга» конгрессменов была примерно следующей: «Мы — американцы, запустим „Трайдент“ в направлении Афганистана, чтобы убить там в кишлаке N главного террориста М, а русские решат, что „Трайдент“ летит на Москву и ответят по нам всем своим ядерным потенциалом». В итоге Конгресс закрыл программу модернизации «Трайдентов» и сократил запрашиваемые в 2007 году на развитие глобальных обычных вооружений средства со $ 127 млн до $ 20 млн.
В результате подобного рода ограничения Конгресса военные США стали преследовать достаточно сомнительную и странную цель: создать стратегическую по дальности ракету, которая летала бы по пологой небаллистической траектории, чтобы потенциальный противник знал, что летящая ракета оснащена не ядерной, а обычной боеголовкой. Правда, при этом нет каких-либо технических ограничений для оснащения подобной гиперзвуковой планирующей ракеты ядерной боеголовкой.
Между тем, российско-американский договор о СНВ-3 2010 года не содержит каких-либо ограничений на системы «Быстрого глобального удара обычным вооружением». Однако Договор СНВ-3 ограничивает общее число развернутых баллистических ракет и не делает различия между ядерным их оснащением или обычным, а также различий в особенностях полета — по баллистической или настильной траектории. Поэтому оснащение баллистических ракет наземного и морского базирования стратегической дальности обычными боеголовками американцы могут осуществлять только за счет соответствующего сокращения количества развернутых стратегических ракет в ядерном оснащении. Насколько больше будет ракет для CPGS, настолько меньше должно их стать в ядерной американской триаде.
Если бы США решили создать многочисленный класс специализированных ракет для «Быстрого глобального удара обычным вооружением», то им бы пришлось отказаться от Договора СНВ-3. В этой части CPGS очевидным образом дестабилизирует российско-американские соглашения о стратегических вооружениях.
Несмотря на имеющиеся ограничения, тем не менее, военные США стали разрабатывать «гиперзвуковые» ракеты, летающие по небаллистическим настильным траекториям. Наиболее перспективными оказались два проекта: у сухопутных войск — т. н. «перспективное гиперзвуковое оружие» (AHW) и у ВВС — «гиперзвуковой летательный аппарат» (HTV). По проекту, HTV имеет дальность около 16 тыс км и скорость полета более 20 Махов с точностью поражения в пределах нескольких метров. Проектная дальность AHW составляет от 5, 5 до 8 тыс км со скоростью полета 5 Махов. Проект ВВС считался приоритетным до двух неудачных испытаний в 2010 и 2011 годах. После этого на первый план выдвинулся проект AHW. Испытания AHW 2011 и 2014 годов потерпели неудачу, но в конечном итоге именно AHW был выбран в качестве основного варианта носителя для CPGS.
Сейчас исследования и испытания AHW продолжаются. В военном бюджете на 2016 год для программы CPGS Конгресс выделил $ 88,7 млн, из них $ 86 млн. на AHW. В бюджете 2017 года — $ 181,3 млн, из которых $ 176 млн — для AHW. На 2017 и 2019 годы запланированы летные испытания AHW морского базирования. Именно AHW с перспективой морского базирования и испытали сейчас 30 октября 2017 года на Тихоокеанском ракетном комплексе, Кауаи, Гавайи. Планируется, что, если испытания будут успешными, то американские вооруженные силы получат после 2020 года специальный носитель на базе AHW для операций «Быстрого глобального удара обычным вооружением». Количественные рамки подобного заказа обсуждать еще рано.
Итак, в течение более десяти лет в Соединенных Штатах изучают различные технологии для дальнего, высокоточного, сверхзвукового удара, включая баллистические ракеты с настильными атмосферными траекториями полета и гиперзвуковые крылатые ракеты. Последние финансируется отдельно от программы CPGS. В классе крылатых ракет в США разрабатывается гиперзвуковая крылатая ракета X-51A Waverider. Основная цель этого проекта — сократить подлетное время высокоточной крылатой ракеты. По проекту X-51A будет развивать максимальную скорость около 6—7 Махов.
Если проект крылатой гиперзвуковой ракеты X-51A Waverider не встречает заметных возражений среди экспертов в США — похоже, X-51A пойдет на модернизацию в американской ядерной стратегической Триаде, то проект AHW для «Быстрого глобального удара обычным вооружением» очень много критикуется из-за его двусмысленности в обсуждении рисков ядерной эскалации. Про потенциальный подрыв ограничения стратегических вооружений по СНВ-3 мы уже писали выше. В конечном итоге это оружие может подорвать стратегические соглашения между ядерными державами. Китай и Россия могут не доверять заверениям Вашингтона, поскольку нет никакого соглашения об отказе от двойного вооружения гиперзвуковых ракет ядерными боеголовками. Хотя планы так называемой обычной модификации Trident и были отброшены, двусмысленность по-прежнему доминирует в обсуждении рисков эскалации оружия CPGS. В США наблюдаются расплывчатые и разноречивые объяснения основной цели этого проекта: вроде сокращения зависимости от ядерного оружия, достижения срочных целевых задач, таких как уничтожение лидеров террористов или поражения баллистических ракет с ядерными боеголовками стран-изгоев, или удары в локальных войнах по хорошо укрепленным целям или укрытиям и т. д. Дальнейшая критика нового класса вооружений может свестись к следующим положениям:
— Пентагон не имеет официальной политики, в которой излагаются конкретные военные миссии, для которых может быть приобретено и в которых использовано оружие CPGS. Сколько стоит ракета, и сколько стоит цель, которую эта ракета собирается поразить? Создается реальный риск того, что Соединенные Штаты будут разрабатывать оружие, которое с военной точки зрения не оптимизировано для миссий, для которых оно может быть использовано;
— относительные величины выгод и рисков от нового оружия для CPGS остаются неясными;
— использование оружия для CPGS создает без необходимости риски непреднамеренной ядерной конфронтации с Россией и КНР. Например, американское нападения CPGS против Северной Кореи может быть воспринято в России или Китае так, будто они подвергаются нападению. Это создает риск непреднамеренной эскалации между ядерными державами;
— высокая маневренность гиперзвуковых планирующих ракет по сравнению с баллистическими ракетами может означать, что первоначальная цель может быть изменена, что ведет к неопределенности в понимании их предполагаемого использования;
— опасения потенциального противника, что американские вооружения CPGS могут уничтожить его стратегическое оружие, могут привести к тому, что потенциальный противник будет использовать свое стратегическое оружие на упреждение, т. е. превентивно;
— высокоточностость гиперзвуковых ракет обеспечивает система GPS, которая уязвима для высокотехнологического воздействия. Кроме того, потенциальный противник может попытаться превентивно до нападения CPGS уничтожить или отключить американские спутники GPS. Это создает риск непреднамеренной эскалации;
— запуск «гиперзвуковой» ракеты с «ускоренным скольжением» будет контролироваться радарами раннего предупреждения потенциального противника. На радарах будет отмечен запуск ракеты, которая быстро исчезнет из поля наблюдения, что может породить у потенциального противника подозрение либо в неисправности оборудования наблюдения, либо использования при запуске технологий скрытности. Это создает риск непреднамеренной эскалации между ядерными державами;
— не понятно, как проектируемой ракетой с «ускоренным скольжением» можно будет уничтожать мобильные цели, в частности, такие, как мобильные ракеты противника. Отслеживать мобильные цели легче с беспилотников, и если это так, то не проще ли придать этим беспилотникам ударные возможности для уничтожения этих мобильных целей, а не создавать ракету с ограниченным потенциалом использования только по стационарным целям.
Следует уяснить, что новый класс американских фактически стратегических вооружений, но в неядерном исполнении, создает прямую военную угрозу РФ только в том случае, если количество носителей для CPGS составит несколько тысяч единиц. Единичные ракеты, несколько десятков или даже сотен CPGS не представляет прямой военной угрозы для России, хотя и неприятны при учете общего потенциала противника. В конце 2012 года американские военные провели командно-штабные учения по отработке навыков нанесения массированных ударов высокоточными обычными вооружениями по некой вымышленной стране для причинения ей неприемлемого ущерба и принуждения к принятию политических условий, диктуемых США. Разбор учений показал, что расход высокоточных обычных боеприпасов должен составить в течение шести часов атаки 3,5–4 тыс единиц, чтобы нанести неприемлемое разрушение инфраструктуры и лишить противника способности к сопротивлению. Поэтому в случае с CPGS очень важно следить за количественным составом его потенциала.
А пока США последовательно настаивают на том, что программа CPSG не нацелена на Россию или Китай. Однако Россия неоднократно заявляла, что рассматривает усилия США в отношении CPSG вместе с противоракетной обороной (ПРО) как одну из самых серьезных угроз для своей безопасности. В военной доктрине России в 2014 году была реализована концепция глобального удара как одна из основных внешних военных опасностей. В соответствии с российской военной доктриной, взявшей на учет будущий потенциал американского CPGS, РФ оставляет за собой право применить ядерное оружие в случае агрессии против РФ с применением обычного оружия при условии, «когда под угрозу поставлено само существование государства». 18 ноября 2016 года президент РФ Владимир Путин заявил: «Наша задача — эффективно нейтрализовать любые военные угрозы безопасности России. В том числе связанные с созданием стратегической ПРО, реализацией концепции глобального удара и ведением информационных войн». Путин предупредил, что CPSC «может отрицать все предыдущие соглашения об ограничении и сокращении стратегических ядерных вооружений и нарушать стратегический баланс сил». В свою очередь, министр иностранных дел РФ Сергей Лавров подчеркнул, что «Мировые государства вряд ли согласятся с ситуацией, когда ядерное оружие исчезает, но оружие, которое не менее дестабилизирует, появляется в руках некоторых членов международного сообщества». Российские официальные лица предупредили США о возможном военном возмездии. Например, президент Путин заявил, что «запуск такой [с обычной боеголовкой] ракеты может спровоцировать ненадлежащий ответ от одной из ядерных держав, что может спровоцировать полномасштабную контратаку с использованием стратегических ядерных сил». Вице-премьер Дмитрий Рогозин предупредил, что США «могут экспериментировать с обычными вооружениями на стратегических платформах доставки, но они должны иметь в виду, что, если нас атакуют, то при определенных обстоятельствах мы, конечно, ответим ядерным оружием». В принципе, проект CPSC обессмысливается в большом стратегическом значении. В ответ на применение CPSC обычных боеголовок ядерные державы обещают ответить ядерными.
При подобном потенциальном ответе американский проект «Быстрого глобального удара обычным вооружением» явно увеличивает ядерную напряженность между США и Россией в ситуации общего кризиса в их отношениях. Кроме того, американский проект CPSC создает еще одну перспективную область для гонки современных вооружений.
Аналитическая редакция «NOVOSTI-DNY.Ru»
