Почему уральская экономическая школа исчезает, высшее образование год от года становится менее качественным, а региональным вузам достается все меньше «звездных» школьников — на . Два крупнейших университета и бренда Екатеринбурга — УГТУ-УПИ и УрГУ объединились несколько лет назад, однако до сих пор любые перетасовки — слияния, создание новых подразделений или переименование старых — вызывают живейшую (и часто негативную) реакцию у преподавателей и студентов. В будущем году под одной крышей должны будет объединиться экономисты двух бывших вузов. Это, по мнению доцента высшей школы экономики УрФУ Константина Юрченко, окончательно сотрет разницу между двумя экономическими школами и серьезно снизит качество экономического образования на Урале. Впрочем, реформы в сфере высшего образования и без того негативно отражаются на уровне знаний и компетенций сегодняшних выпускников вузов: заваленные бумажной работой и занятые кадровыми рокировками, публикациями и рейтингами преподаватели просто не могут уделять достаточное количество времени студентам. Константин Юрченко, доцент ВШЭМ УрФУ: Экономистов много, а выбрать некого — Многие жалуются на то, что сегодня уровень образования выпускников вузов неуклонно падает. С одной стороны, ситуацию нагнетают сами работодатели: с советских времен, когда вузовское образование и экономика менялись не слишком быстро и были «подогнаны» друг под друга, компании привыкли получать готового специалиста «под ключ». Сегодня высшее образование все больше уходит в сторону западных образцов, а в экономике появляется огромное количество разных ниш, и молодой специалист выходит из вуза с хорошим пулом знаний, но «затачивать» его под себя — это все-таки задача каждого конкретного работодателя. Невозможно подготовить на экономическом факультете универсального специалиста, который будет асом и в банковской сфере, и в промышленности, и в консалтинге. Поэтому наиболее продвинутые работодатели, которые приняли это за аксиому, давно и успешно практикуют создание корпоративных университетов и собственных обучающих программ. Но есть и объективные причины. Во-первых, региональным вузам сейчас достается меньше звездных абитуриентов: итоговые экзамены сдаются в форме ЕГЭ, поэтому школьники и их родители стали более мобильными и все чаще претендуют на места в столичных вузах. Во-вторых, сферу образования все больше бюрократизируют. У любого преподавателя, будь он хоть профессором, хоть кандидатом наук, в сутках всего 24 часа, и ему приходится выбирать, на что их потратить — на заполнение бумажек или на работу со студентами. Печально, что выбор предопределен: за несданный вовремя отчет ему может грозить выговор или потери в зарплате, а вот за то, что он не проведет лишнюю консультацию студенту — нет. Кроме того, сейчас российские вузы соревнуются за место в рейтингах и хвастаются друг перед другом количеством научных публикаций. Я не скажу, что это плохо, но на получение этих регалий тратится большое количество усилий, а реальный работодатель интересуется не местом в рейтинге, а компетенциями выпускников. Да и студенту, по большому счету, не важно количество научных публикаций. Ему важнее, насколько интересно здесь учиться, и какое место в жизни даст ему диплом вуза. В-третьих, из-за низких зарплат средний возраст преподавателя вуза постепенно растет. А чем старше преподаватель, тем в меньшей степени он может представить грядущие изменения, ему сложнее ответить на вопрос, как будет работать экономика в недалеком будущем. Кроме того, из-за увеличивающейся разнице в возрасте «стареющему» преподавателю все сложнее коммуницировать с вечно молодыми студентами. И, наконец, в-четвертых, на качестве образования негативно отражаются новые принципы работы университетов, созданных по федеральному образцу. Дело в том, что раньше на руководящие должности людей выбирали, и, чтобы получить этот пост, человеку действительно нужно было иметь вес, делать что-то для вуза, быть в какой-то степени политиком, продвигать интересы поддерживающей его аудитории. Теперь на административные должности кандидатов назначают, и основная задача ставленников — подчиняться директивам сверху. Картину усугубляет то, что любой государственный университет — это не бизнес-корпорация, которая за счет более эффективной работы или сокращения издержек может заработать больше денег, но все равно в деятельности вузов многое пытаются свести к экономической эффективности. Количество ресурсов университета, как правило, величина плюс-минус постоянная, соответственно, в вузе всегда ведется борьба за их перераспределение, что к обучению не имеет никакого отношения. В результате многое встает с ног на голову. Работая на рынок, университет должен идти навстречу своей целевой аудитории. Заказчиками для университета с одной стороны являются студенты и их родители (будем честными, в 17 лет мало кто делает осознанный выбор, часто за абитуриента принимают решение родители), а с другой стороны — рынок труда, который ждет новых специалистов. Администрация вуза в этой модели — это, фактически, обслуживающий персонал, который должен успешно сочетать ресурсы университета с пожеланиями заказчика. Однако сейчас получается так, что именно руководство вуза диктует политику, не слишком прислушиваясь к заказчику. Потрясения и перемещения уничтожают школу К чему это приводит на локальном уровне? Например, руководство УрФУ, не прислушавшись ни к мнению студентов (читай — заказчиков), ни к мнению преподавателей, которые ежедневно со студентами общаются, решило выселить экономистов из здания на Ленина и перевести их в другие корпуса. А в наших аудиториях «пропишутся» другие институты. Согласно принятому решению, новый учебный год мы встретим на новых же площадях. Причем, ознакомили нас с этим решением уже после его принятия. И студенты, и преподаватели задавали ректору вопросы о том, что станет с брендом, с взаимодействием между студентами и кафедрами, с образовательными программами, но нам ответили в духе «не место красит факультет» и «решение принято, и отыгрываться назад не будет». С одной стороны, казалось бы, что такого: переезд — обычная штука. С другой — это фактически поставит крест на экономической школе, сформированной когда-то в УрГУ, и на нашем бренде. Даже после объединения вузов и студенты, и их родители, и работодатели четко разделяют «бывший экономфак УрГУ» и «бывший ФЭУ УПИ», каждый из которых занимал свое достойное место. Ведь и руководители местных компаний, и родители абитуриентов сами когда-то заканчивали эти вузы и они представляют их «характер». Как преподаватели, мы нормально взаимодействуем друг с другом, но с самого начала и по сегодняшний день экономические подразделения УрГУ и УГТУ-УПИ различались — и программами, и вектором развития, и акцентами. Но руководство устраняет столь важную для рынка дифференциацию — объединяют и стирают разницу между программами, недавно было принято решение максимально унифицировать первые два года обучения по большинству образовательных программ. Сворачиваются уникальные имиджевые проекты, например, обучение студентов по совместной программе с ВШЭ. Да, на этом можно сэкономить какое-то количество денег. Но еще больше можно потерять в имидже и качестве. Как, например, можно одинаково учить экономистов и менеджеров? Первым надо давать больше математики, вторым — гуманитарных дисциплин. Под какую гребенку их уравнивать? Под экономистов? Менеджеры не потянут, они «заточены» под другое. Под менеджеров? Тогда через несколько лет из вуза выйдут недостаточно подготовленные экономисты, а еще лет через 10 они дорастут до должностей руководителей и в экономике начнется разруха. Пока различия остаются, но продолжающаяся «оптимизация» стирает их, отнимая у региона возможность получать хороших экономистов. И еще. С 2006 года мы много внимания уделяли нашим аудиториям, их ремонту, и в этом нам серьезно помогали и выпускники факультета, в том числе, добившиеся больших высот, и работодатели, с которыми экономфак сотрудничал и сотрудничает долгие годы. Поверьте, им будет довольно странно услышать, что подразделение, для которого они столько делали, переезжает из этих аудиторий не в лучшие или большие помещения, а по какой-то надуманной причине. И это — вполне достаточный повод для того, чтобы корпораты задумались о том, стоит ли продолжать это сотрудничество. Вот так принимаемые «наверху» решения могут поставить под угрозу многолетний труд целого коллектива. Наверное, рано или поздно все устаканится и здравый смысл восторжествует: произойдет отказ от гигантизма в образовании, от унифицированных программ, от назначаемых должностей. Но к тому времени наша экономическая школа, в создание которой были вложены огромные ресурсы, и которая котируется на российском рынке, может окончательно раствориться.