✔ "Русофобия": как маргинальнaя идея стала стратегией и ловушкой - «Общество»

Со стороны России стало уже традиционным связывать страны Балтии с тем, что Кремль называет "русофобией", в последнее время такие обвинения звучат все чаще.

Страны Балтии, конечно, не единственные в этом роде. Официальные лица России не скупятся на такие заявления в адрес Германии, США и других странам Запада.

В ходе прошедшей в редакции DELFI дискуссии доцент Института международных отношений и политических наук Довиле Якнюнайте, известный российский политолог и публицист Александр Морозов обсудили широко употребляемый официальной Москвой термин "русофобия".

Маргинальное понятие выросло в мощную стратегию

А.Морозов отметил, что в середине нулевых годов вплоть до середины нынешнего десятилетия, когда в российской политике говорили о русофобии, то имели в виду только ПАСЕ, которая по своему положению должна была делать заявления о правах человека в России.

"В Кремле это воспринимали очень болезненно. Кроме того, некоторые отдельные политики в отдельных странах обвинялись в антироссийских настроениях. Но вплоть до Крыма в публичном языке российских политиков типа Лаврова или Пескова обвинений к целым странам и даже объединениям не было. То, о чем мы говорим сейчас — целиком последствие 2014 года", - отметил он.

Д.Якнюнайте в свою очередь добавила, что если вести разговор о русофобии, то "это очень мощная стратегия".

"Когда ты это произносишь — сразу понятно, кто плохой, что делать и что разговор невозможен. Эта стратегия работает. На самом деле в России любая критика, мнение о России теперь называется русофобией и разговор прекращается, - говорила она. - Если говорить о нас, то нам нужно забыть это слово и не дискутировать "русофобы" мы или нет. Потому что это не наша стратегия, если мы начнем дискссию в этом контексте, то попадем в ловушку".

"Возможно, мы "кремлефобы", но не русофобы", - заявил глава глава МИД Литвы в прошлом году, комментируя попытки представить литовцев русофобами. По мнению Д.Якнюнайте в этом случае литовский министр тоже перешел на дискурс фобий, который исходит из России и подразумевает, что говорить не о чем.

"Нет ничего хорошего в том, чтобы называть себя "кремлефобом", можно говорить о критике российской политики — кажется, разница небольшая, но она есть. Тогда мы выходим из российского дискурса", - подчеркнула Д.Якнюнайте.

Она считает, что Западу в принципе не нужно оправдываться, вместо этого стоит говорить, что мы анализируем и очень хорошо понимаем, что происходит в России.

А.Морозов согласился со своей собеседницей и отметил, что само понятие "русофобии" является идеологической матрицей, которая постоянно используется для того, чтобы сместить понимание реального явления.

"Есть историческая память народов, конфликты, обострения отношений — это есть среди всех европейских народов, а не только между Россией и ее соседями. И это невозможно объяснить через такие понятия как русофобия, полонофобия и т.д. Это идеологизация", - добавил он.

Согласно недавнему опросу, 60% жителей Литвы видят угрозу со стороны России, а результаты подобного опроса в России можно свести к фразе "нас боятся, ну и хорошо". По мнению Д.Якнюнайте, в такой системе координат страны живут уже давно, и все началось задолго до Украины.

"Думать о России — это часть нашей политики, всегда так было. Вся наша внешняя и внутренняя, отчасти, политика связана с размышлениями о России. Она очень важная часть наших дискуссий об идентичности. И опросы общественного мнения нам все время это показывают на очень простом уровне", - считает политолог.

Откуда есть пошла русофобия

Если посмотреть на историю, говорил А.Морозов, то никакой русофобии, к примеру, в XVII-ом веке не было и быть не могло, потому что аристократия была транснациональной.

"Это оказывало влияние, а простой народ ниже предела грамотности вообще не воспринимался в культуре, как отдельный предмет. Само мышление конфликта с Западом в его сегодняшнем виде появилось примерно в 30-е годы XIX века, когда ранние славянофилы начали выстраивать такое понимание, что Россия существенно отличается от Запада в целом. Следующей важной вехой был Данилевский, который считал, что Запад в целом мыслит себе Россию как "иного", в результате чего была сформирована матрица цивилизационного конфликта с Западом", - рассказывал А.Морозов.

При этом А.Морозов указал на то, что на уровне реальной политики в XIX веке взаимодействие с Западом происходило по всем сферам. В советский период, в свою очередь, русофобии как термина быть не могло, потому что была борьба с советской системой и господствовало такое понимание, что "это правители являются бедой, а народ — хороший".

"После этого наступили 1980-е — первая половина 1990-х годов. Это период русофилии в Европе. Горбачева носили на руках, все считали, что русские выходят из колоссальной исторической драмы, надо всем помочь. И все девяностые годы прошли на фоне симпатии к России вплоть до путинского поворота между 2003 и 2008 годом, когда на официальный уровень вновь вернулся язык мышления системного конфликта с Западом. С этого все появилось", - говорил А.Морозов.

"Когда сейчас говорят об антироссийском политическом языке на Западе - а он, безусловно, существует, то он очевидно вызван переосмыслением, но на этом этапе, скорее, обсуждается, "а может ли Россия представлять угрозу"? В Кремле болезненно реагируют, и каждое такое заявление, размышление воспринимают как сложившуюся позицию. Трагедия в том, что Кремль сейчас стал опускать на население конспирологическую теорию заговора, как будто бы существует единая позиция Запада. Это очень опасная ситуация, поскольку давление на население через телевидение, литературу для электрички и газеты типа "Комсомольской правды" действительно создает у людей ощущение действительного существования какого-то заговора против России. Отсюда вытекает сидром: раз уж нас против нас заговор, против нас все, то мы гордимся этим", - объяснил он удовлетворенность россиян тем, что их боятся.

Идет осмысление

При том, что сейчас в России широко обсуждается евразийская идея, Д.Якнюнайте полагает, что для России самым важным моментом все равно остается именно Европа: "Россия все-таки воспринимается как европейская страна".

А.Морозов на это заметил, что сейчас в России идет осмысление того, что происходит в результате двадцатипятилетнего перехода со страной в целом, а не только с Кремлем.

"Конечно, все ожидали, что Россия будет не интегрированной, но частью Европы в широком смысле слова. И то, что происходит выбор в пользу евразийской модели, когда Кремль вместе с населением начинает уходить ментально на уровень Евразии, заставляет задуматься, что делать с этим. Я стал думать, что нам придется с этим согласиться, и европейского вектора в старом смысле не будет. Возникает новая ситуация, с которой придется иметь дело", - признался он.

"Суть ситуации при этом пока не ясна, - добавила Д.Якнюнайте. - Мнение, что Россия выбирает другой путь, в Литве существует. Но пока мы думаем, что все еще не ясно. Авторитаризм есть, но как само государство будет развиваться — мы ждем. С другой стороны, есть мнение, что это совсем другая система, жизнь, которую государство предлагает людям. Все мы ищем слова, которые бы описали, что это такое".

Имплозия "русофобии": можно тихо скорбеть

По мнению А.Морозова, употребляемое в политическом языке выражение "русофобия" в первую очередь ударяет внутрь российского общества, разрушая его.

"Снаружи никто не придает значения этому словарю, а внутри производит колоссальные разрушительные последствия. Можно только скорбеть, что этот язык поднялся с маргинальных кругов ультрапатриотов девяностых годов до языка российской верхушки. Уже ведь составляются рейтинги русофобов, причем это делает исследовательский институт при Совете безопасности России", - утверждал он.

Кроме того, в России есть депутаты, которые пытаются принимать идеологические законы, в том числе они обсуждают идею русофобии и целенаправленный поиск антироссийских высказываний, т.е. пытаются устроить в стране охоту на ведьм.

"Это ужасно, поскольку становится элементом политического языка, и очень опасно", - констатирует А.Морозов и добавляет, что "у людей выстраивается линия осмысления какого-то абстрактного Запада, который стремится уничтожить Россию".

"Людей охватил странный милитаристский патриотизм", - убежден А.Морозов.

Действие и противодействие

Один из читателей поинтересовался, не получается ли так, что когда много говорят об угрозе России, то действие вызывает противодействие. Д.Якнюнайте на это сказала, что не стоит этого отрицать и нужно следить за происходящим в России.

"Другой вопрос, что наши политические деятели делают с этой угрозой. Не слишком ли много эмоций в дискуссии про российскую угрозу? Об этом писал Римвидас Валатка: все говорят, угроза, угроза, угроза, но никто не объясняет что делается. Если президент или глава Департамента госбезопасности скажут нам что делать, это было бы лучше, чем абстрактный страх", - рассуждала она о ситуации в Литве, где достаточно много идет разговоров о российской угрозе.

Что касается русских как таковых, то, по мнению Д.Якнюнайте, после начала событий на Украине многие начали инстинктивно выстраивать такой ряд: русскоговорящим можно доверять меньше, чем тем, кто говорит по-литовски.

"Это ошибка, которая показала людям, считающим себя русскими Литвы, что государство им доверяет меньше", - говорила она. По ее словам, в плане государственной политики в отношении национальных меньшинств в принципе было сделано недостаточно.

"В целом, очевидно, что за последние десятилетия страны ЕС, где есть русскоязычное население, прошли определенный путь, и ситуация стала лучше, чем была в конце девяностых", - считает А.Морозов.

"Ситуация улучшается. Я видел это в Эстонии, Латвии. Новое, молодое поколение из русских семей уже знает английский язык и пользуется благами ЕС. А их родители снижают градус критики. Но есть один тяжелейший фактор. Концепция "русского мира" до 2010 года была связана с языком, культурой и т. д. Никто не ставил вопрос, что "русский мир" может быть политически мобилизован. Но с определенного момента этот фонд расцвел, и на этой почве возникли опасения у правительств стран, где проживают русскоязычные граждане. Я не знаю, к чему это приведет, если Кремль не остановится в этой деятельности", - предупреждает А.Морозов.

По его словам, если даже избегать слов "русофобия" или "кремлефобия", то можно сказать, что распространяющийся "русский мир" во всех сферах может сказываться на восприятии русских в целом.

"Это начинает разрастаться, и конца этому не видно. Очень опасная тенденция", - повторил он.

"Как не думать про Россию, не думая про Путина или как не думать о русских, не думая, что они среди нас. Я думаю это простой вопрос, но когда мы начинаем думать абстрактно о русских, то все усложняется: они голосуют за Путина, рады Крыму и т.д. Поэтому в университете я всегда говорю, что нужно читать о России, чтобы понимать, почему это происходит, как там работает система", - предложила Д.Якнюнайте свой рецепт того, как разобраться в общем и частностях.