✔ Американские санкции провоцируют иранский мятеж: впереди бурная осень - «Аналитика»
ПОХОЖИЕ
Так, 11 июля в иерусалимском Центре общественных отношений (Centre for Public Affairs, JCPA) прошла конференция, посвящённая антиправительственным выступлениям в Иране. По данным СМИ, на ней присутствовали министры и другие высокопоставленные чиновники Израиля. Выступая на мероприятии, министр энергетики Юваль Штайниц предположил, что «экономическое давление на Иран приведёт к его коллапсу в течение одного года», и призвал Соединённые Штаты «осушить (финансовые) ресурсы режима в Тегеране, чтобы заставить его демонтировать свою ядерную программу». По словам Штайница, «Ирану следует понять, что американский настрой остановить ядерный проект является серьёзным и чётким» и в реализации данного стремления дело может дойти до «военных операций (США) против Ирана» вне зависимости от того, где находятся иранские атомные объекты и какими средствами противовоздушной обороны они прикрываются.
В свою очередь, организатор конференции, глава JCPA и бывший гендиректор МИД Израиля Дори Гольд отметил, что «иранский режим выбрал завладение ядерным оружием вместо экономических выгод, и иранское общество крайне озабочено этим и вышло на демонстрации».
Последние на самом деле имели место быть в Иране, причём они не ограничились только периодом конец прошлого — начало нынешнего года. В июне на улицы Тегерана вышли представители малого и среднего бизнеса страны, владельцы торговых точек, выразив недовольство в связи с падением курса местной национальной валюты, ростом цен и другими экономическими лишениями граждан ИРИ. За событиями на стыке 2017–2018 гг. иранские власти усмотрели тень американских и израильских спецслужб. В случае же с летними выступлениями в Тегеране эту связь они уже не стали педалировать.
Напомним, начавшиеся 28 декабря 2017 г. акции протеста во втором по величине иранском городе Мешхед постепенно охватили и другие крупные населённые пункты Исламской Республики. Это города Ахар, Арак, Изе, Керманшах, Шахрекорд, Бендер-Аббас, Зенджан, Карадж, Тонкабон, Хорремабад и другие. В столкновениях с полицией погибли свыше 20 человек. Помимо социально-экономических требований к властям в ходе демонстраций озвучивались и политические лозунги о смещении действующего правительства.
Главным «проектировщиком» антиправительственных выступлений в Иране власти этой страны назвали высокопоставленного сотрудника американской внешней разведки. 4 января генеральный прокурор Ирана Мохаммад Джафар Монтазери представил предварительную информацию о «заговоре» США, Израиля и Саудовской Аравии, направленного на разжигание беспорядков в ИРИ. По словам Монтазери, основным составителем плана был сотрудник ЦРУ Майкл Д’Андре. «Для создания беспорядков в Иране была создана специальная группа, в которую входили США, Израиль и Саудовская Аравия. Группу возглавляли Майкл Д’Андре и один из офицеров, связанный с израильской внешней разведкой „Моссад“. Все расходы группы оплачивала Саудовская Аравия», — сообщил генпрокурор Ирана.
Монтазери добавил, что план был назван «Доктрина последовательной конвергенции» (Consequential Convergence Doctrine) и данные для его разработки собирались на протяжении нескольких лет. По его словам, в «проекте ЦРУ» участвовала группировка «Организация моджахедов иранского народа» («Моджахедин-э Халк», признана в Иране террористической), другие экстремистские элементы.
За день до разоблачительного выступления иранского генпрокурора, 3 января, командующий Корпусом стражей Исламской революции (КСИР) бригадный генерал Мохаммад Али Джафари объявил об окончании «мятежа» в городах Ирана. Многие «мятежники», арестованные в Иране из-за участия в беспорядках, прошли подготовку в лагерях террористической организации «Моджахедин-э Халк», сообщил Джафари. По его словам, «враги Ирана также внедрили (в ряды участников протеста) террористов ДАИШ („Исламское государство“, ИГ, ИГИЛ, запрещена в России — «NOVOSTI-DNY.Ru») для осуществления подрывных операций».
Командующий КСИР указал тогда на эффективные действия руководимого им Корпуса и других правоохранительных органов страны, которые, как подчеркнул Джафари, проводились «малыми силами». «Подразделения КСИР провели ограниченные операции только в трёх провинциях — Исфахан, Лурестан и Хамедан для нейтрализации бунта», — отметил иранский генерал.
Позднее президент Ирана Хасан Роухани заявил, что массовые акции были вызваны вмешательством других стран, «недовольных успехом и прогрессом иранского народа». При этом он подчеркнул, что протесты «должны быть использованы для выяснения корневых проблем страны».
Американская сторона отвергает обвинения Тегерана в организации и направлении иранского мятежа, указывая на его внутренние причины и движущие силы. США действуют строго на дистанции и только с помощью санкционного давления, не более того, уверяют из Вашингтона. Так, высокопоставленный представитель администрации США, замминистра финансов по борьбе с терроризмом и финансовой разведке Сигал Манделкер ранее связала последние волнения в Иране с процессом расширения американских санкций против этой страны. На эту связь Манделкер обратила внимание во время своего визита в Объединённые Арабские Эмираты на прошлой неделе.
Рассуждая на данную тему, замглавы Минфина США выразила надежду, что последние акции протеста в Иране «ограничат враждебную активность тамошнего режима по всему Ближнему Востоку». В то же время Манделкер не стала вдаваться в подробности и отвечать на вопрос о том, надеется ли администрация Трампа усилением санкций против Тегерана достичь цели «свержения» иранского правительства. «Вы же видите, как люди в Иране, под риском для своей жизни, громко заявляют протест в связи с коррупцией в стране, — сказала она. — Очевидно, что много денег идёт на поддержку (иранским правительством) враждебной активности повсюду, с очень незначительным фокусом на внутренние экономические проблемы».
Соединённые Штаты полны решимости продемонстрировать Ирану то, что его действия в ближневосточном регионе будут иметь для него «реально высокую цену». Об этом в ходе краткого визита в ОАЭ во вторник, 10 июля, заявил госсекретарь США Майк Помпео. В интервью телеканалу Sky News Arabia глава американской дипломатии также отметил, что в фокусе внимания Вашингтона остаётся вопрос «ограничения финансовых возможностей Ирана при продолжении им нынешнего плохого поведения». При этом целью расширенных санкций США госсекретарь назвал не иранский народ, а «режим, враждебное поведение которого неприемлемо».
22 июня госсекретарь США разразился серией антииранских заявлений на своей странице в Twitter. Согласно одному из выпадов главы Госдепа в адрес Ирана, в этой стране правит «криминальный режим», который грубо попирает права и свободы собственных граждан. По словам Помпео, власти Исламской Республики спонсируют терроризм, в то время как простые иранцы живут в бедности.
Ответ иранской стороны на участившиеся в последнее время обвинения США почти неизменно включает посыл к «большому сатане», с кем нет никакой возможности, да и необходимости, вступать в переговоры. Причина известна — американцы не соблюдают предыдущие договорённости, разрывают заключённые соглашения. Иран не доверяет администрации Трампа и не намерен вести с ней переговоры, после рабочего визита в Москву и встречи с российским лидером Владимиром Путиным заявил советник по внешнеполитическим вопросам верховного руководителя ИРИ Али Акбар Велаяти. «Мы не хотим вести переговоры с американцами, — сказал он, отвечая на вопрос о возможностях его встречи с американскими представителями. — Это люди, которые нарушают договорённости по Ирану, утверждённые Совбезом ООН. По какой причине мы должны им доверять, вести с ними переговоры?».
Эксплуатация образа внешнего врага позволяла иранским властям до последнего времени, с той или иной степенью эффективности, решать две фундаметальные проблемы страны внутреннего характера.
Первая — низкий уровень жизни большинства населения в 80-миллионной Исламской Республике. При сущестующем в ней базовом наборе демократических процедур, прежде всего, выборности власти (конечно, за исключением института верховного руководителя ИРИ и производных от него государственных структур) и крайне неравномерном распределении экономических благ правительству постоянно приходится учитывать риски социального взрыва. В авангарде требований от политического руководства большего внимания внутренним проблемам — местная молодёжь. Но в последние годы «реформаторская прослойка» иранского общества постоянно пополняется новыми группами, вне зависимости от возрастных категорий и социального статуса. Традиционное указание властями ИРИ на США как на генератора всех бед в Иране во многом уже не срабатывает. Возникла острая необходимость в новых аргументах, объясняющих неудовлетворительное положение в экономике страны. Стратегия «экономики сопротивления» всё больше воспринимается простыми иранцами в качестве пережитка, не отвечающего их современным потребностям.
Вторая хроническая проблема общества и власти Ирана — постоянная борьба между двумя главными внутриполитическими полюсами ИРИ. Местные консерваторы и реформисты с переменным успехом в последние годы добивались расположения к себе иранского избирателя. Однако запрос на рефомы, причём с претензией на их системный характер, находит в стране всё больше сторонников. А это ведёт к углублению известного разрыва в современной действительности Ирана, когда его застойный экономический базис в значительной части находится в руках консервативной «партии», у всесильного КСИР (1), а реформистские силы требуют изменений в политической надстройке государства.
Обеими указанными «болевыми точками» Ирана пытаются воспользоваться его геоополитические враги. И расширение американских санкций с постоянной угрозой того, что под давлением США европейцы не устоят и свернут торгово-экономические связи, инвестиционные проекты с иранскими партнёрами, видится противниками Тегерана ключевым элементом провоцирования у «режима мулл» болевого синдрома.
В Вашингтоне сторонятся разговоров о том, что первозадачей экономической войны против Тегерана (иначе и не назовёшь, учитывая глубину и охват вводимых администрацией Трампа ограничительных мер, вплоть до призывов к тотальному бойкоту иранской нефти) является запуск в Иране революционного сценария смены власти. Впрочем, в наличии у США и их союзников данной стратегической установки мало кто сомневается. Антииранская коалиция берёт шиитскую державу в плотное кольцо возрастающей эскалации по всему периметру её границ. Указанные внутренние разрывы в обществе и власти Ирана будут «подогреваться» не только усилением санкционного давления, но и провоцированием дестабилизации в сопредельных странах.
Ирак остаётся уязвимым для влияния на него аравийских противников Тегерана. Здесь дислоцированы американские войска, уход которых из соседней Ирану арабской республики отложен на неопределённую перспективу. Процесс охвата Ирана американским военным базированием, его уплотнение и усовершенствование в монархиях Персидского залива, не прекращался ни на день.
Азиатский пояс Ирана генерирует сопоставимые вызовы. Пакистан хотя и заметно испортил отношения с США, но изнутри находится в крайне ослабленном состоянии, подвержен высоким террористическим угрозам. События перед грядущими в этой стране всеобщими выборами 25 июля — очевидное тому свидетельство. Афганистан остаётся «чёрной дырой» на пространстве Большого Ближнего Востока. При всём нейтральном статусе Туркменистана с ним у Ирана в последнее время отношения также не складываются (вспомним известный газовый спор между двумя соседями).
Турция не дала Ирану серьёзных поводов заподозрить её в ведении двойной игры. Напротив, Анкара испортила отношения с ведущими арабскими монархиями Залива, уверенно возвращается на орбиту противостояния с Израилем и балансирует на грани разрыва с американским союзником по НАТО. Между тем, в Тегеране отдают себе отчёт в том, что ситуацией ослабленного Ирана любое правительство в Анкаре не упустит шанса воспользоваться. Тем более, если в турецкой столице с начала «нулевых» у руля государства находится лидер, не скрывающий своих неоосманских притязаний.
У Тегерана нет серьёзной «страховки» от вовлечения Азербайджана в американо-израильские планы дестабилизации ИРИ с северного направления. После недавних бурных событий во втором по величине азербайджанском городе Гянджа руководство прикаспийской республики не преминуло указать, что за этим стоят «внешние силы», опекающие «религиозных радикалов». Не исключено, что «гянджинским досье» попытаются воспользоваться специалисты по Ирана в ЦРУ и «Моссад». Понятное дело, для углубления между Ираном и Азербайджаном взаимной подозрительности.
Наконец, даже в Армении, имеющей с Ираном 35-километровый участок общей границы, минувшей весной произошла своя «революция», которая не добавила иранским властям уверенности и на этом направлении.
Президент Дональд Трамп прогнозирует дальнейшую эскалацию в отношениях между Соединёнными Штатами и Ираном. Между тем, по его словам, оказавшись под давлением американской администрации, иранское руководство стало «с большим уважением относиться к Америке». Об этом Трамп заявил в ходе состоявшейся 12 июля в Брюсселе пресс-конференции «на полях» саммита НАТО. Иран «ощущает много боли» в результате расширяющихся против него санкций, уверен американский лидер.
В чём можно согласиться с нынешним хозяином Белого дома, так это в неизбежности развития дальнейших событий вокруг Ирана строго по эскалационному сценарию. Вашингтон и Тегеран достигли одной из высших точек двусторонней конфронтации после Исламской революции 1979 года. Они отказывают друг другу в доверии, шансы на переговоры для разрядки двусторонней напряжённости с каждым днём становятся всё более мизерными. Критическим может стать начало ноября, в одной точке которого сойдутся несколько факторов риска, чреватых масштабным вооружённым столкновением на Ближнем Востоке. Это грядущие в США промежуточные выборы в Конгресс, на пути к которым Трамп последовательно повышает градус антииранских настроений в регионе. На первые числа ноября попадает вступление в силу «второй волны» американских санкций против Ирана, в эпицентре ударной силы которых находится нефтяная отрасль ИРИ и её экспортный потенциал (2). Наконец, на этот срок попадает очередная годовщина отмечаемого иранцами 4 ноября Национального дня «борьбы с мировым империализмом» (3).
Таким образом, США и Иран ожидает бурная осень выяснения отношений. В избытке будут новые обвинения и старые упреки, острота двусторонней политической риторики с большой долей вероятности будет дополняться военными демаршами двух стран и других стран региона, например, в зоне Персидского залива. По всем признакам иранским властям предстоит сложнейший этап нейтрализации санкционного давления на экономику страны, постоянная борьба с попытками раскачать внутреннюю ситуацию в ИРИ до критических значений дестабилизации.
(1) За переизбранием Хасана Роухани на посту президента ИРИ в прошлом году последовал рост напряжения в отношениях между иранскими умеренными реформаторами и консерваторами. Первые ассоциируются с главой правительства Роухани (посты президента и премьер-министра в Иране совмещены), вторые — с КСИР, поддерживающим Корпус духовенством и высшим политическом руководством Исламской Республики. В начале июля 2017 года стороны подошли к критической точке разногласий. В одном из своих выступлений на встрече с предпринимателями страны президент Роухани тогда заявил следующее: «Статья 44 Конституции (Ирана) была внесена для того, чтобы экономика перешла в руки народу, а государство покинуло экономическую сферу. Но что мы сделали? Экономика была в руках невооружённого государства, которое передало её в руки государства с ружьём (имеется в виду КСИР — «NOVOSTI-DNY.Ru»). Частный сектор опасается, что мы передадим экономику государству, имеющего в своём распоряжении и ружьё, и СМИ и всё остальное». В ответ на это заявление близкие Корпусу иранские издания выступили с резкой критикой в адрес Роухани и его правительства. Вплоть до предположения «тайных сценариев уничтожения армии изнутри» и призывов к органам безопасности ИРИ изучить «связь» критиков КСИР с внешними врагами.
(2) После выхода из Совместного всеобъемлющего плана действий (соглашение по ядерной программе Тегерана, заключено в июле 2015 года между США, Россией, Китаем, Великобританией, Францией, Германией и Ираном) Вашингтон предоставил своим партнёрам время для подготовки к расширению санкций против Ирана. Согласно разъяснениям американского Госдепартамента, часть антииранских санкций, а также «вторичных санкций» против компаний и лиц, решивших продолжить торгово-экономические связи с ИРИ, вступают в силу по истечении 90-дневного периода после объявления 8 мая о выходе США из ядерной сделки. Этот период завершается 6 августа. Далее последует второй 180-дневный этап, который, помимо прочего, включает сферу закупок нефти. Он завершится 4 ноября.
(3) 4 ноября (13-го абана по иранскому летоисчислению) в истории Исламской революции Ирана произошли три важных события. 4 ноября 1964 года (13 абана 1343 г.) основоположник ИРИ имам Рухолла Хомейни был сослан в Турцию. 4 ноября 1978 года (13 абана 1357 г.) жандармы шахского режима расстреляли студентов Тегеранского университета. 4 ноября 1979 года (13 абана 1358 г.) революционно настроенные студенты захватили американское посольство в Тегеране и взяли в заложники его сотрудников.
Ближневосточная редакция «NOVOSTI-DNY.Ru»
