✔ Наращивание торговли с Ираном потребует взаимного доверия бизнеса - «Аналитика»
ПОХОЖИЕ
Очередным шагом к появлению зоны свободной торговли (ЗСТ) стало подписанное несколько дней назад распоряжение правительства РФ, одобрившее временное соглашение по ЗСТ сроком на четыре года и по ограниченной номенклатуре товаров. На данный момент это уже вторая ЗСТ, создаваемая при участии ЕАЭС. Первое Соглашение о свободной торговле было подписано с Вьетнамом, также идут переговоры с Индией, Сингапуром, Египтом, Израилем и Сербией.
Крупнейшим торговым партнером Ирана из стран-участниц ЕАЭС является Россия, которая в прошлом году экспортировала в Исламскую республику товары на $ 1,3 млрд, а объем иранского импорта в РФ составил $ 387 млн. Но в относительных показателях торговля с Ираном для России маргинальна. Среди стран, куда поставляется российская продукция, Иран занимает лишь 40 место (0,5% всего российского экспорта), к тому же в 2017 году объем экспорта упал почти в полтора раза. А в сравнении с самым удачным для российско-иранской торговли 2011 годом, когда товарооборот достиг $ 3,7 млрд, его нынешний уровень снизился более чем вдвое.
Основной просевшей в прошлом году статьей российского экспорта стала продукция машиностроения — в прошлом году ее экспорт в Иран составил всего $ 136 млн, хотя годом ранее он был куда более внушителен — $ 526, или более четверти от общего объема. Также за год резко сократился экспорт по закрытым статьям — с $ 317 млн до $ 2,6 млн (в 2016 году Россия поставила в Иран зенитные ракетные комплексы С-300, законтрактованные еще в 2007 году). На этом фоне ключевой статьей российского экспорта в Иран стало зерно — на продукты растительного происхождения пришлось в прошлом году 31% поставок из РФ в Исламскую республику, или $ 404 млн.
В структуре же российского импорта Иран для России является 59-м по значимости партнёром с долей всего 0,2%. По большому счету, это связано с тем, что Иран может предложить России довольно ограниченный ассортимент товаров, востребованных в большом объеме. Почти 61% от прошлогоднего объема импорта пришлось на продукцию растительного происхождения (орехи, финики, овощи, фрукты и др.). Хотя в целом иранский импорт в Россию в прошлом году показал неплохой рост — порядка 30%.
Совсем незначительную долю — примерно 0,7% - Иран занимает и во внешней торговле Казахстана. В 2016 году их взаимный товарооборот составил $ 596 млн, но в прошлом году также заметно сократился (за 11 месяцев Казахстан отправил в Иран продукции на $ 423 и импортировал из Ирана товары на $ 59). Как отмечают казахстанские эксперты, это было связано прежде всего с пошлинами, которые Иран ввел на ввоз пшеницы и продукции из стали в рамках собственной политики импортозамещения.
Для Армении Иран, напротив, входит в число основных внешнеторговых партнеров с долей более 4%. Однако в абсолютных показателях объемы взаимной торговли невелики — в прошлом году они составили всего $ 263,5 млн (плюс 10,3%), при этом наблюдается значительный дисбаланс в пользу Ирана. Импорт из Ирана в Армению в прошлом году достиг $ 179,3 млн, превысив армянский экспорт в Иран более чем вдвое. Армения производит не так много товаров, которые можно было бы поставлять южному соседу, а продукция ее винно-коньячной промышленности в Исламской республике по понятным причинам не имеет сбыта (хотя и является одним из важных факторов, привлекающих в Армению тысячи иранских туристов).
Приведенная статистика торговли хорошо очерчивает взаимные интересы в развитии торговли. «Торговые отношения России с Ираном выстраиваются уже достаточно долго, но в них нередко использовались и продолжают использоваться посредники из бывших советских республик Закавказья. Нельзя сказать, что эта торговля приобрела какие-то крупные масштабы, главная проблема экономического взаимодействия с Россией заключается в отсутствии устоявшихся деловых отношений. Хотя торговля с Ираном, безусловно, имеет большой потенциал. Поэтому Иран сейчас заинтересован в расширении поставок своей продукции на российский рынок, а если для этого необходимо покупать российские товары, то Иран будет это делать. Иран можно заинтересовать российской военной техникой, продукцией машиностроения, легкой промышленности, мебелью», — говорит руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений Василий Колташов.
Новые точки роста российского экспорта в Иран действительно хорошо заметны. В прошлом году, например, российские производители значительно нарастили поставки в Исламскую республику таких товаров, как пищевые продукты, напитки и табак (в общей сложности на $ 9,2 млн, плюс 60% к 2016 году), продукция химической промышленности ($ 40,3 млн, рост почти в два раза), древесина ($ 127 млн, рост на 30%), текстиль ($ 4,6 млн, рост на 67% и др.). Самый значительный рост — практически от нуля до $ 1,8 млн — произошел в экспорте продукции животного происхождения. В частности, о поставках мяса в Иран в прошлом году заявили несколько дагестанских компаний, и хотя пока речь идет сравнительно небольших объемах, их представители говорят, что иранская сторона готова платить за баранину гораздо больше, чем цены на российском рынке.
Однако эти локальные успехи не смогли компенсировать значительный спад экспорта российской машиностроительной продукции, который просел почти на три четверти, и восстановление объема поставок в этом сегменте выглядит одной из ключевых задач создаваемой ЗСТ. Среди крупных российских машиностроителей, которые уже имеют опыт экспорта в Иран, можно назвать «Ростсельмаш», КамАЗ, «Уралвагонзавод», в 2016 году начавший отгрузку вагонов в Исламскую республику.
В интервью годичной давности российский торгпред в Иране Андрей Луганский также говорил о планах поставлять в Иран новые отечественные самолеты МС-21, автомобили «АвтоВАЗа», газовые турбины, станки, специальные стали и т. д. Всего, сообщал Луганский в портфеле торгпредства имеется около 50 проектов российско-иранских проектов на сумму порядка $ 40 млрд.
«Товарооборот России и Ирана может быть очень большим, — комментирует Василий Колташов. — На его основе могут возникнуть интегральные производственные проекты, в рамках которых иранские и российские компании объединятся для создания широкой линейки товаров для обоих рынков, чтобы не покупать эти товары в Китае. Но здесь очень многое зависит от того, как Россия будет отвечать на западные санкции, даст ли она возможность развернуться своей промышленности».
Будущее торговли и совместных проектов с Ираном в значительной степени зависит от того, как скоро состоится полноценный запуск международного транспортного коридора «Север-Юг», который должен соединить порты Индийского океана с портами Балтики. Соглашение о создании коридора было подписано Россией, Ираном и Индией еще в 2000 году, но затем из-за международных санкций против Ирана этот проект долго существовал лишь на бумаге, но пару лет назад, после снятия иранских санкций, работы активизировались. На первом этапе по коридору планируется транспортировать 5 млн тонн грузов в год и далее нарастить его емкость до 10 млн тонн и более.
О первой перевозке контейнерного груза по коридору «Север-Юг» транзитом через Иран российский Минтранс заявил еще в 2016 году. Но это сообщение скорее было рассчитано на краткосрочный PR-эффект, поскольку масса вопросов по функционированию этого маршрута по-прежнему требуют решения на межгосударственном уровне. На днях в рамках форума TransRussia первый заместитель главы РЖД Александр Мишарин сообщил об идущих переговорах по созданию единого оператора коридора с иранской и азербайджанской стороной, обсуждается также вопрос сквозной ставки на перевозки.
Тем временем основные работы по железнодорожной инфраструктуре коридора продолжаются. На текущий год в инвестпрограмму железных дорог Азербайджана заложена реконструкция ветки Баку — Ялама до границы с Россией, которая не модернизировалась еще с советских времен. В результате средняя скорость движения по ней должна вырасти с 25–30 километров в час (пассажирский поезд 212 км от границы с Россией до Баку сейчас плетется целых пять часов) до 100 километров в час.
В связи с этим в регионах Северного Кавказа уже видят ближайшие перспективы, связанные с новым маршрутом. В конце марта министр сельского хозяйства Ставропольского Владимир Ситников сообщил, что запуск коридора «Север — Юг» поможет вдвое увеличить экспорт ставропольского зерна в страны Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии. На данный момент объем отгрузки в этом направлении составляет порядка 900 тысяч тонн в год, экспорт идет через Новороссийский порт. По прогнозам, открытие нового направления поможет увеличить закупочную цену на ставропольское зерно на 10–15%, срок поставки сократится на пять-семь дней, транспортные расходы могут снизиться на 30%. Определенное оживление произошло и в Махачкалинском морском торговом порту, который в прошлом году пережил катастрофическое падение грузооборота. За три месяца этого года порт отгрузил в Иран около 137 тысяч тонн зерновых (почти в пять раз выше, чем годом ранее), возобновилась перевалка нефти — главной статьи грузов ММТП, а также цемента, керамической плитки, металлолома и пиломатериалов.
Но у перспектив наращивания торговли с Ираном может оказаться немало «подводных камней», залегающих в иных сферах, чем чистый экономический интерес.
«С российской стороны соглашение о ЗСТ может заинтересовать зерновиков, производителей оружия — пожалуй, это все. Слишком уж много историй о проблемах с иранскими партнерами: если не обманут напрямую, то придут стражи исламской революции, а с этими людьми вообще лучше не пересекаться. Уровень образования в Иране выше, чем в Китае, люди с университетским образованием хорошо говорят по-английски, а многие и по-русски, но надежность иранцев как деловых партнеров не очень высока, особенно в мелком бизнесе. Бизнес-этики как таковой в Иране нет. Торговля России с Ираном идет, но все сделки строятся на том, что деньги поступают сразу в обмен на товары», — говорит руководитель исследовательского агентства InfraNews Алексей Безбородов. Поэтому, по его словам, на сегодняшний день самый надежный способ работать с Ираном — через партнеров в Армении, учитывая влиятельность армянской прослойки среди иранских чиновников. Кроме того, в России нет специального банка для расчетов с Ираном, хотя в нем давно существует необходимость. «Оптимальный вариант, если это будет институт, работающий по принципам исламского банкинга — это упростит расчеты. В отсутствии такого банка лучше всего работать с Ираном через государственные банки и вообще при участии госструктур», — резюмирует Безбородов.
По мнению Василия Колташова, сегодняшний Иран — это во многом модернизированная страна, иранское государство заинтересовано в развитии экономических отношений с Россией и вряд ли допустит злоупотребления со стороны своих предприятий. Но факторы риска действительно есть, один из них — отсутствие наземной границы с Ираном, что создает возможности для проникновения контрабанды под видом иранских товаров, которая и так попадает в Россию из стран Закавказья.
Николай Проценко
