14 августа 2019 15:32 В армянском обществе продолжаются активные дискуссии по поводу возможной ратификации парламентом республики Конвенции Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием. Речь о так называемой Стамбульской конвенции, которую страна подписала в январе 2018 года, еще в период нахождения у власти Республиканской партии (лидером этого политобъединения до сих пор остаётся экс-президент Серж Саргсян). Председатель партии «Во имя социальной справедливости» Арман Гукасян считает, что если правительство Армении во главе с премьер-министром Николом Пашиняном пойдёт на ратификацию Стамбульской конвенции, то это будет началом его конца, так как армянское общество не воспримет этот документ. По его словам, с подачи Евросоюза и Совета Европы (СЕ) в Армении инициирована подготовка к ратификации конвенции в самое ближайшее время. Он напомнил, что в начале июля при организационной и финансовой поддержке СЕ дан старт программе «О предупреждении и наказании насилия в семье в Армении. Продолжение работы по ратификации Стамбульской конвенции». В этой связи заместитель министра образования, науки, культуры и спорта Армении Аревик Анапиосян ранее заявила, что, как она надеется, Армения скоро ратифицирует Стамбульскую конвенцию, чтобы иметь необходимую правовую базу для прогресса в сфере борьбы против домашнего насилия. «Главная претензия армянской общественности, ратующей за сохранение традиционных ценностей, состоит в том, что данная конвенция, несмотря на общий позитивный посыл (защита женщин от домашнего насилия), содержит ряд положений, которые открывают дорогу для легитимации особых прав ЛГБТ-сообщества в Армении. Примечательным является тот факт, что из 47 государств-членов Совета Европы 34 страны подписали и ратифицировали конвенцию, 11 стран подписали её, но не ратифицировали (Армения, Болгария, Чехия, Венгрия, Латвия, Лихтенштейн, Литва, Молдавия, Словакия, Украина, Великобритания). Две страны — Россия и Азербайджан — не подписали и не ратифицировали этот документ. А из тех 11 стран, что подписали, но не ратифицировали Стамбульскую конвенцию, делать это планируют немногие», — в ходе пресс-конференции сегодня, 14 августа, заявил Гукасян. В июле 2018 г. Конституционный суд (КС) Болгарии признал, что положения конвенции противоречат Основному закону страны. В частности, в заявлении КС Болгарии отмечалось, что «несмотря на бесспорные положительные стороны, Стамбульская конвенция имеет внутренние противоречия», а отдельные её части «выходят за рамки декларируемых целей». Премьер-министр Словакии Роберт Фицо, в свою очередь, заявил в феврале 2018 г., что Стамбульская конвенция противоречит конституционному определению брака в стране как гетеросексуального союза, и отказался направлять документ на ратификацию в местный парламент. В Литве, как и в Латвии, дискуссии вызвал перевод слова «gender», который может подразумевать и так называемый социальный пол. Армянская партия «Во имя социальной справедливости» считает, что в Стамбульской конвенции есть ряд положений, которые представляют собой серьезную угрозу для традиционных ценностей, разделяемых абсолютным большинством граждан Армении, а, следовательно, и для национальной безопасности страны. «Во-первых, конвенция неоднократно упоминает такие категории как „гендер“, „гендерные роли“, „гендерная идентичность“ и т. д. В частности, в п. 3 статьи 4 прямо сказано о том, что применение положений конвенции должно быть обеспечено без какой-либо дискриминации по признаку пола, расы, возраста, а также сексуальной ориентации и гендерной идентичности. При этом, если вспомнить классическое определение понятия „гендерная идентичность“, то под этим сторонники так называемых гендерных исследований (gender studies) подразумевают „внутреннее самоощущение человека как представителя того или иного гендера, то есть как мужчины, женщины или представителя другой категории, связанное с социальными и культурными стереотипами о поведении и качествах представителей того или иного биологического пола“. Таким образом, за счет введения этого понятия в национальное законодательство мы содействуем легитимации в нашем правовом поле этих „представителей другой категории“, т. е. ЛГБТ-сообщества», — отметил Гукасян. Далее, продолжил он, конвенция несколько раз в негативном ключе отзывается о доминирующих в тех или иных обществах традициях, обычаях, культурных установках, которым авторы документа противопоставляют «прогрессивную культуру», предполагающую в частности «нестереотипное» понимание отношений между полами. «Однако дело в том, что на современном Западе „прогрессивное“ понимание отношений между полами подразумевает и полное признание прав представителей ЛГБТ-сообщества. Хотят ли нас таким образом подвести к некоему идеальному обществу, в котором узаконены однополые браки, право усыновления для представителей ЛГБТ и т. д. То, что такое расширительное толкование „гендерных отношений“ авторами документа предполагается (хотя напрямую не артикулируется), следует из пояснительной записки к конвенции. Там говорится об особо уязвимых слоях населения, под которыми подразумеваются целые социальные группы (ВИЧ-инфицированные, люди с психическими расстройствами, мигранты и т. д.), но также и „геи, лесбиянки, бисексуалы, трансгендеры“. Данный пункт специально написан для трактовки статьи 4 Стамбульской конвенции, в которой сказано, что „все необходимые меры по внедрению изменений в социальных и культурных моделях поведения женщин и мужчин с целью искоренения предрассудков должны учитывать и быть ориентированы на конкретные потребности лиц, ставших уязвимыми в силу определенных обстоятельств“. Таким образом, Конвенция пытается позиционировать ЛГБТ-сообщество как уязвимое и предоставить ему особые права», — подытожил Гукасян. По словам зампредседателя партии «За социальную справедливость» Цовинар Костанян, конвенция также предполагает ряд детальных мер по изменению «стереотипных» практик отношений между полами. «Например, привлекает особое внимание статья 14, где говорится о внедрении в учебные программы на национальном уровне педагогического материала по таким вопросам, как равенство между мужчинами и женщинами, нестереотипные гендерные роли и т. д. Под „нестереотипными гендерными ролями“ при этом может пониматься всё, что угодно», — отметила Костанян. Она также предложила обратить внимание на то, что конвенция подразумевает механизм внешнего наблюдения за исполнением отдельными странами обязательств, взятых ими на себя в соответствии с конвенцией. A именно, конвенция предполагает создание специальной экспертной группы для наблюдения (GREVIO), которая будет иметь самые различные возможности, вплоть до проведения расследований на территории соответствующей страны. Для написания своих докладов GREVIO сможет привлекать самый широкий круг лиц, в том числе экспертов неправительственных организаций. «Зная, что многие неправительственные организации в Армении работают в интересах определенных западных групп влияния, продвигающих и интересы ЛГБТ-сообщества, можно с уверенностью ожидать использования ими этого инструмента мониторинга для давления на Армению. Как можно понять из различных докладов Евросоюза относительно Армении, ЕС также не будет воздерживаться от того, чтобы не использовать ЛГБТ-тему», — сказала Костанян. В партии «За социальную справедливость» при этом подчёркивают, что, выступая против ратификации Стамбульской конвенции, они не противопоставляют себя принципу равноправия женщин и мужчин. Партия выступает против проникновения в политико-правовую среду закавказской республики чуждых армянским традициям представлений о «гендерном равенстве», подразумевающем равенство и всех «нестереотипных социальных полов». Но в случае попыток ратификации документа Национальным собранием (парламентом) страны партия будет вынуждена мобилизовать своих сторонников для противодействия данной инициативе.