✔ У российской космонавтики появились новые мегапроекты - «Новости Дня»

Российская космонавтика вступает в совершенно новую эпоху, признал глава Роскосмоса Дмитрий Рогозин. США перестанут выплачивать России огромные деньги за доставку космонавтов на МКС. Вместе с тем наша страна готова к ряду масштабных проектов, в том числе касающихся Луны. Насколько реализуемы эти планы?

Глава «Роскосмоса» Дмитрий Рогозин заявил, что российская монополия по доставке людей на МКС подходит к концу. По словам Рогозина, для поддержания Россией столь затратной программы, как пилотируемая космонавтика, необходимо новое международное сотрудничество, которое учтёт падение интереса США к услугам доставки людей на орбиту с помощью российских кораблей.

Кроме того, в интервью Рогозина подводится и общий итог предыдущему этапу жизни российской космоса, который происходил в достаточно благоприятной обстановке, однако привёл к длительному застою в отрасли. Как подчеркнул глава «Роскосмоса», новая космическая программа России должна носить в первую очередь суверенный характер, а космические приоритеты в ней формироваться с учётом общенациональных задач.

«Сфера» национального интереса

Одним из наиболее масштабных проектов, которые презентовал Дмитрий Рогозин в своём интервью, являлся проект глобальной системы спутниковой связи и зондирования Земли «Сфера».

До июня прошлого года этот проект носил название «Эфир», впоследствии получив современное название. В проекте российской системы глобальной спутниковой связи предлагалось задействовать спутники связи – геостационарные и высокоорбитальные, сотовые сети, а также атмосферные ретрансляторы – электросамолёты-беспилотники, способных неделями и даже месяцами летать в атмосфере на большой высоте, используя собственные солнечные батареи и емкие аккумуляторы.

Концепция «Сферы» призвана конкурировать с аналогичными зарубежными системами глобальной спутниковой связи OneWeb и Starlink, однако имеет свои особенности.

Так, система Starlink, которую продвигает компания SpaceX, предполагает использование основной орбиты высотой около 340 км. За счёт такой низкой орбиты единичный спутник можно сделать максимально простым и дешёвым – однако его срок службы оказывается достаточно коротким – от двух до трёх лет, после чего он просто тормозится о земную атмосферу и сходит с такой низкой орбиты. Кроме того, низкая орбита задаёт и короткое время прямой видимости единичного спутника системы, в силу чего для полного покрытия поверхности Земли в полностью развёрнутой системе Starlink должно находиться не менее 8 000 аппаратов.

Два этих фактора задают совершенно невообразимый на сегодняшний день темп запуска ракет-носителей: SpaceX уже в 2020-м году должен начать запускать по одной ракете каждые 3-4 дня, чтобы успевать за катастрофическим сходом спутников Starlink с низких орбит. По расчётам самого Илона Маска, около 30-50 млрд долларов США придётся ежегодно тратить только на замену утилизированных спутников. Конечно, это буквально «золотое дно» (или небо?) для самой SpaceX, однако, надо понимать, что все эти расходы будут идти из карманов пользователей Starlink – напрямую или косвенно.

Более похожей на концепцию «Сферы» является проект OneWeb, для которого выбрана более высокая орбита в 800-950 км. В этом случае единичный спутник уже имеет срок службы, которые определяется исключительно долговечностью его электронных компонентов, солнечных батарей и запасом топлива для коррекции орбиты и ориентации. Гарантированный срок службы таких аппаратов составит не менее пяти лет, а в реальности, учитывая опыт эксплуатации спутников системы GPS – и доброе десятилетие. Кроме того, высокая орбита задаёт и ещё одно преимущество – хотя спутник на ней нужно делать тяжелее и сложнее, всего их необходимо не более 600 штук.

Впрочем, у высокой орбиты есть и второй недостаток. Несмотря на более мощные передатчики и чувствительные приёмники спутников OneWeb, они всё-таки требуют более серьёзных антенн у своих абонентов на земной поверхности. Если для абонентов Starlink будет необходима антенна «комнатных» размеров, то для OneWeb или «Сферы» она будет по размеру уже ближе к спутниковой «тарелке». Отсюда и второй слой, прописанный в инфраструктуре OneWeb и «Сферы»: в них мобильные телефоны, планшеты и компьютеры предполагается подключать к спутниковому интернету через технологии Wi-Fi, 5G, 4G и 3G, чтобы уйти от ограничений приёмных антенн и мощных передатчиков.

При этом российскую «Сферу» хотят сделать максимально универсальной – коль уж её орбита позволяет держать спутник активным не менее пяти лет. В частности, в качестве одной из перспективных задач, кроме обеспечения спутникового интернета, была указана программа дистанционного зондирования Земли.

«Сфера», по словам Дмитрия Рогозина, должна стать полностью российским проектом – вплоть до используемой элементной базы. Практически в интервью Рогозина прозвучала заявка на разворачивание системы, превосходящей по сложности ГЛОНАСС минимум на порядок.

А что с МКС?

Как отметил Дмитрий Рогозин, дальнейшее развитие российской космической программы в любом случае должно учитывать негативный сценарий, связанный со сворачиванием или даже остановкой сотрудничества России и США в космосе. Интерес США к использованию российского пилотируемого корабля «Союз» в ближайшее время будет однозначно уменьшаться: у Соединённых Штатов на подходе сразу два собственных проекта пилотируемых кораблей – от компаний SpaceX и Boeing. Пока что сроки их первых пилотируемых полётов ещё постоянно переносятся, однако вектор движения США не вызывает сомнения: американцы хотят летать в космос на своих кораблях, а не на российских «Союзах».

Такое положение предполагает совсем иной подход к международной кооперации, сегодня более характерный для китайской космической программы. В рамках такого подхода куда важнее становится опора на свои собственные силы и на ряд ключевых проектов, которые осуществляются в рамках национальной программы освоения космического пространства. Такая «космическая автаркия» отнюдь не означает полной изоляции. Просто при таком подходе принимается, что национальная космическая программа должна быть самодостаточной, а сотрудничество с другими странами может только дополнять её.

Например, для России таковым проектом могло бы явиться продолжение эксплуатации МКС, которая в случае ухода США и возможной ликвидации их сегмента стала бы, наконец, преимущественно российской станцией.

Для осуществления этого проекта, например, нужно успешно закончить многолетнюю эпопею с модулем «Наука», который вот уже 12 лет, с 2007 года, ждёт своего запуска на орбиту. В интервью Рогозина «Наука» даже была шуточно названа «многострадальным лабораторным модулем», чья 25-летняя (!) история от момента его создания нагляднейшим образом показывает существующий застой в российской космонавтике.

Однако, опуская всю грустную историю переделок, неполадок и ремонтов «Науки», можно лишь сказать главное – без этого модуля и ещё одного, научно-энергетического модуля, нового «сердца» российского сегмента МКС, будущая эксплуатация международной космической станции после ухода американцев будет практически невозможна. А это означает, что без этих дополнений российский сегмент МКС, в который были вложены миллиарды долларов, может быть потерян, как станция «Мир» в недавнем прошлом. В случае же успешного вывода «Науки» будущая судьба МКС сможет сложиться совершенно иначе, и российский сегмент окажется притягательным околоземным «магнитом» для всех тех, кто по каким-либо причинам не видит себя и свои программы в рамках нового американского окололунного проекта обитаемой станции LOP-G.

На пыльных тропинках далёких планет…

Ещё одной важнейшей темой, которая была затронута в интервью Дмитрия Рогозина, была тема «дальнего» космоса. Под таковым традиционно понимается все исследования и программы, лежащие за пределами геостационарной орбиты.

Здесь России пока нечем особо похвастаться, так как анонсированная Российская лунная программа, подразумевающая логическое продолжение советских миссий к Луне, пока так и не выбралась из конструкторских бюро и сборочных цехов. Две миссии к Марсу – «Марс-96» и «Фобос-Грунт», единственные запуски автоматических межпланетных станций в независимой России – закончились провалом. К программе исследования Венеры, которую в прошлом называли не иначе, как «русской планетой», Россия так и не вернулась. Немного подсластила эту горькую пилюлю успешная работа орбитального радиотелескопа «Спектр-Р» в рамках программы «Радиоастрон», но и это, к сожалению, уже становится историей: 10 января 2019 года связь со спутником «Спектр-Р» оказалась потеряна.

По словам Рогозина, в самое ближайшее время Россия намерена всерьёз вернуться в дальний космос. В первую очередь речь идёт о программе исследований Луны, которая должна привести в итоге к созданию постоянно действующей лунной базы. Скорее всего, речь идёт о полярных районах нашего естественного спутника – так как в кратерах возле них были обнаружены залежи водяного льда, которые могут помочь в освоении Луны – как в вопросе жизнеобеспечения базы, так и для создания ракетного топлива прямо на её поверхности.

Хочется верить, что эти пункты интервью главы «Роскосмоса» окажутся не просто пустыми декларациями и воздушными замками, но – реальной программой действий российской космической отрасли.