✔ «Мусорная реформа» накаляет политические противоречия в регионах - «Новости Дня»
ПОХОЖИЕ
Реформа на фоне коллапса
По замыслу разработчиков реформы, начиная с 1 января 2019 года все субъекты федерации должны были перейти на новую систему обращения с ТКО, предполагающую наличие определенного заранее единого регионального оператора в качестве «гарантирующего поставщика коммунальной услуги» полного цикла, от сбора до захоронения отходов. На практике этот переход — по крайней мере формально — уже состоялся в большинстве регионов, а именно в 69, сообщил несколько дней назад на брифинге глава Минприроды РФ Дмитрий Кобылкин. Ряд оставшихся регионов планируют включиться в процесс в ближайшие месяцы. Однако три города федерального значения — Москва, Санкт-Петербург и Севастополь — незадолго до начала реализации реформы получили отсрочку до 2022 года. Хотя именно Москва во многом и способствует политизации мусорной проблемы: достаточно вспомнить прошлогоднюю серию митингов в регионах (Московская и Ярославская области, Коми, Архангельская область) против создания в них площадок для захоронения столичных отходов.
Очередным шагом по созданию новой системы обращения с твердыми коммунальными отходами (ТКО) стало решение о создании на федеральном уровне «Российского экологического оператора» в форме публично-правовой компании, соответствующее решение несколько дней назад было оформлено в виде указа президента. И хотя появление этого института не было спонтанным — предложение создать единую компанию-интегратора по переработке отходов поступило от Минприроды еще в прошлом году, в общественном мнении оно было воспринято во многом как сигнал о том, что на региональном уровне мусорная реформа провалена. Впрочем, об этом говорилось еще в прошлом году, до ее официального старта. Более половины регионов не готовы к реализации нового закона об обращении с ТКО, заявлял в минувшем ноябре первый зампред комитета Госдумы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям Владимир Сысоев.
К такому же выводу приходит фонд «Петербургская политика», посвятивший мусорной реформе значительную часть своего аналитического обзора по ситуации в регионах за декабрь прошлого года.
«Первоначальный замысел реформы предполагал достижение как гуманитарно-технологических идеалов (улучшение экологической ситуации, модернизация отрасли переработки, переход на новые технологии), так и серьезные сдвиги в отношениях с местными элитами и перераспределение слабо подконтрольной центру части финансовых потоков, — отмечает президент фонда Михаил Виноградов. — Концентрация сборов за переработку мусора у региональных операторов выводила из экономической игры значительную часть местных игроков, а в отдельных случаях и позволяла сконцентрировать контроль над этими потоками в руках профильных федеральных компаний. Однако, как показало начало реализации реформы, необходимым инструментарием для ее оперативного запуска федеральные (а во многом и региональные) власти сегодня не обладают, мотивация ключевых политических игроков для запуска преобразований оказалась недостаточной, а сама тема — не слишком приоритетной в текущей повестке. В результате в декабре федеральному законодателю пришлось пойти на существенные уступки, которые открывают возможность отсрочки запуска реформы в значительной части регионов на несколько лет. А внятного ответа на вопрос, какие регионы повели себя более дальновидно (ускорявшие реформу или саботировавшие ее, пытавшиеся предложить адекватные рынку тарифы или стремившиеся максимально занизить их), так и не появилось».
Прогноз «Петербургской политики» — дальнейшее усиление политизации мусорной темы. «Можно ожидать, — говорится в комментарии фонда, — что первые недели 2019 года пройдут в рамках интерпретационной войны вокруг „мусорной реформы“, в ходе которой федеральные интересанты будут пытаться сохранить лицо и решимость довести преобразования до конца, а критики (в том числе региональные) будут указывать на нежелательность разогрева „мусорной“ повестки и превращения ее в „новую пенсионную“».
Конец прошлого года и начало нынешнего были ознаменованы очередной серией мусорных протестов в регионах и признаниями чиновников в неспособности повлиять на ситуацию с вывозом отходов, которая традиционно обостряется во время новогодних каникул. В частности, в Волгоградской области депутат Госдумы от ЛДПР Игорь Торощин потребовал от губернатора Андрея Бочарова введения чрезвычайного положения в связи с мусорным коллапсом. Резко критическую позицию заняло и местное отделение ОНФ. «Новый региональный „мусорный“ оператор был определен конкурсом в конце июля прошлого года. За пять месяцев он так и не сумел подготовиться к качественной работе. Не сделано ничего, кроме закупки техники и контейнеров, но, как показывают цифры, в недостаточном количестве. Такое начало работы оператора можно назвать коротко — провал», — заявил член волгоградского регионального штаба ОНФ Константин Глушенок. Еще один громкий мусорный инцидент произошел в Красноярске. Там несколько местных жителей пришли на встречу с мэром города Сергеем Ереминым для обсуждения проблем вывоза отходов, а после того, как чиновник к ним не вышел, отказались покинуть здание городской администрации и выступили с публичными заявлениями, которые были мгновенно растиражированы федеральными СМИ и ресурсами, объединяющими «гражданских активистов». По давно заведенной традиции очередной мусорный коллапс случился после новогодних праздников и в дагестанской столице Махачкале.
Отметились в критике «мусорной реформы» и региональные власти. С резкими заявлениями по поводу нововведений в последние дни выступили губернаторы Ульяновской области Сергей Морозов, врио курганского губернатора Вадим Шумков, глава Якутии Айсен Николаев. Лейтмотив их заявлений — отсутствие в регионах как финансовой (в связи с повышением тарифов на вывоз мусора), так и инфраструктурной (в части подготовки полигонов для вывоза мусора и т. д.) готовности к быстрому осуществлению предложенных правительством мер.
Отложенные издержки попустительства
По общему мнению экспертов, опрошенных «NOVOSTI-DNY.Ru», весь комплекс нынешних проблем, связанных с мусором, является следствием того, что очень долгое время к этой теме относились как к второстепенной в повестке развития страны — и в итоге она дала о себе знать сразу в качестве политической.
«Проблема утилизации мусора носит объективный характер, ее никто не придумал, — говорит политолог Алексей Чадаев. — Она долго накапливалась, ей не занимались системно, и даже удивительно, что она вышла в публичное поле сравнительно недавно. Еще десять лет назад я готовил для Общественной палаты РФ доклад о политике обращения с отходами, где отмечал, что проблемы в этой сфере неизбежно „выстрелят“ в ближайшее время. Оказалось, что запас по времени был существенно больше, но вокруг проблемы быстро возникло большое количество различных интересантов. Во многом рост интереса к мусорной проблеме изначально спровоцировало само начальство, прежде всего посредством активистов ОНФ, который сделал эту тему одной из ключевых в своей деятельности. Сейчас тему мусора готовы активно разыгрывать и региональные элиты, для которых она может стать одним из аспектов давления на федеральную власть и защиты своих экономических интересов, и крупные корпорации, которые видят в утилизации мусора перспективный рынок, и разного рода активисты. Проявляют интерес к мусору и различные западные фонды — раскачивать эту тему легко, учитывая большое количество профильных активистов, в том числе выращенных самими этими структурами. Поэтому политическое напряжение вокруг темы мусора будет нарастать».? читать продолжение новости ?
По мнению руководителя фонда «Прикладная политология» Сергея Смирнова, объективно проблема утилизации мусора не настолько злободневна, как, например, подорожание продуктов или бензина. Остроту ей создают новогодние праздники, когда, с одной стороны, коммунальные службы несколько дней отдыхают, а с другой стороны, резко увеличивается количество всевозможных отходов, начиная с пустых бутылок от алкоголя и заканчивая упаковкой от предновогодних покупок. В контексте начавшейся «мусорной реформы» проблема усиливается ещё из-за того, что определенные категории населения, прежде всего жители частного сектора, за вывоз мусора до недавнего времени не платили вообще. К тому же всё это подогревается в соцсетях и СМИ.
«Но главный источник напряженности, как обычно, связан с тем, что суть реформы была плохо объяснена, — говорит Смирнов. — Это в очередной раз свидетельствует о значительном разрыве между тем, как живет страна, и тем, как страну видит власть. Конечно, такие решения надо тщательно готовить. Социальные коммуникации — это, как и любовь, не вздохи на скамейке, этим надо заниматься постоянно, в ежедневном режиме. При этом самой мусорной проблемой никто никогда глубоко не занимался, отношение к ней до какого-то момента было пренебрежительным. Отдельные светлые головы еще в девяностых годах говорили, что мусор — это золотое дно, но над такими высказываниями в основном смеялись. В результате оказалось, что мы не готовы заниматься мусором системно, да и времени для этого уже особо нет, а быстро решить эту проблему не получится».
«Проблема не в политизации мусорной темы, а в том, что реформа несет в себе риски огромного социального напряжения, — констатирует депутат Госдумы от КПРФ, член думского комитета по бюджету и налогам Михаил Щапов. — В прошлом году общество сильно разочаровалось в нашем правительстве. Сложилось понимание, что чиновники пытаются решить проблемы бюджета за счет граждан: повышение пенсионного возраста, ставки НДС, акцизов на бензин и т. д. В феврале практически во всех регионах люди увидят новую строчку в коммунальных платежках и воспримут это как очередную попытку залезть в их карман. Конечно, это может вызвать массовые протесты и дальнейшее падение рейтингов правительства и партии власти».
По словам Щапова, в Иркутской области, которую он представляет в Госдуме, реализация реформы пока проходит довольно спокойно: на подготовительном этапе в регионе не дали установить совсем грабительский тариф, снизили до реалистичных показателей норму вывоза мусора на человека, и сейчас тариф ниже, чем в большинстве субъектов РФ. Однако по сравнению с 2018 годом тариф, скорее всего, все равно вырастет, и люди это увидят. «Рост тарифа заложен в самой реформе. Например, в него включены экологический сбор и НДС, чего не было раньше. Доходы регионального оператора, даже если они установлены на разумном уровне, тоже повышают цену обслуживания», — отмечает депутат.
Мусорная вертикаль
Впрочем, утверждение, что мусор долгое время был совершенно забытой или второстепенной проблемой, не вполне верно. Еще в начале нынешнего десятилетия во многих регионах постоянно заявлялись проекты строительства предприятий по переработке отходов, раздельного сбора мусора и т. д. Однако в типовом случае они изначально были не частными начинаниями инвесторов, а расчетами на то или иное участие государства под вывеской «государственно-частное партнерство». Региональные и муниципальные власти в сомнительные авантюры вписываться отнюдь не спешили, и в результате к порогу «мусорной реформы» мы подошли с отсутствием сколько-нибудь значимого опыта частного бизнеса в этой сфере — подавляющее большинство упомянутых проектов дальше бумажной стадии не пошли. «Эффективные региональные практики по утилизации мусора мне, к сожалению, неизвестны, хотя хочется верить, что они все-таки есть», — констатирует Сергей Смирнов.
Отсюда, видимо, и взялась идеология самой реформы — внедрить во всех регионах однотипную схему обращения с отходами, а к строительству мусороперерабатывающих предприятий нового поколения привлечь госкорпорации (в данном случае «Ростех» в лице дочерней структуры «РТ-Инвест») и «уполномоченный» бизнес, приближенный к власти. Однако именно этот подход и вызывает наибольшую критику во многих регионах.
«Закон сырой, непродуманный и писался для крупных городов Центральной России. Наши условия он не учитывает. Тот же вопрос замороженных отходов, которые де-факто обладают всеми признаками твердых, но де-юре считаются жидкими, никак не прописан», — заявил в одном из недавних интервью глава Якутии Айсен Николаев, отдельно прокомментировав состав учредителей мусорного оператора Якутска «ЯкутскЭкоСети», половина которой сначала принадлежала некой британской компании, а теперь перешла под контроль эстонской. «На иностранных учредителях настаивали инвесторы, — пояснил Николаев. — Например, когда соучредителем была британская компания, за ней стояли российские бизнесмены из „РТ-инвест“. Потом, когда УФАС опротестовал наш конкурс о выборе „ЯкутскЭкоСети“ региональным оператором, когда все стало затягиваться, они „отвалились“. Теперь нашли других — в Эстонии».
По словам Михаила Щапова, управление реформой изначально было на федеральном уровне: регионы просто должны были изменить систему обращения с отходами по установленным на федеральном уровне правилам. «Это, собственно, и привело к диспропорциям и проблемам в реформе, — комментирует депутат Госдумы. — Поскольку правила разработаны для Московского региона, часто они не применимы в удаленных и крупных регионах. Типичная проблема: выбранный для захоронения полигон ТКО находится на расстоянии в сотни километров от точек сбора, что существенно увеличивает расходы на транспорт. Доходит до абсурда. В Иркутской области есть райцентр — поселок Ербогачен, мусор оттуда должны возить в город Братск, расположенный в 500 километрах по прямой. До поселка можно добраться или по „зимнику“, или самолетом. Таких примеров по стране можно найти сотни, если не тысячи».
Поэтому, по мнению Щапова, сейчас в первую очередь нужно пересмотреть правила обращения с отходами с учетом специфики регионов: расстояний, обеспеченности инфраструктурой, исходя из того, что нельзя всех грести под одну гребенку. «Буквально на этой неделе в правительстве заговорили о необходимости отменить НДС, пересмотреть правила взимания экологического сбора и предусмотреть возможность доставки отходов на близкорасположенные полигоны, не включенные в основной реестр. Собственно, правительство начало работу над ошибками, выявленным в ходе реализации реформы», — отмечает депутат.
Таким образом, частная, на первый взгляд, проблема утилизации мусора оказывается связанной с важнейшими вопросами пространственного развития страны. «Ключевая коллизия мусорной проблемы заключается в том, что корректного институционального ее решения, которое можно было бы тиражировать в разных регионах, просто нет, — считает Алексей Чадаев. — В конечном итоге, все упирается в специфику расселения на территории России: очаговая сверхплотность населения в крупных агломерациях и сверхнизкая плотность населения вокруг них. Там, где плотность населения низкая, в раздельном сборе и углубленной переработке мусора нет никакой экономической эффективности, а крупные агломерации, прежде всего 20-миллионная Москва, просто обречены на то, чтобы мусор куда-то вывозить. Но ни одно муниципальное образование России, даже с минимальным населением, эти отходы добровольно не примет».
Есть и еще один аспект проблемы, так сказать, гуманитарного характера — отсутствие системы должной мотивации к ее эффективным решениям. «Для многих „мусорная проблема“ заключается лишь в том, что мусор надо собрать и куда-то вывезти, хотя это лишь самый первый шаг в большой системе деятельности, которую надо выстраивать фактически с нуля. И одной закупкой новых мусорных баков не обойтись, — говорит Сергей Смирнов. — Оптимальный вариант решения проблемы утилизации мусора — найти способы, как сделать его всенародным делом, как это было в Советском Союзе с макулатурой и металлоломом. Такие способы в принципе хорошо известны из мировой практики. Например, вычеты из счетов за ЖКХ для тех, кто практикует раздельный сбор мусора. Но здесь всё упираются в необходимость создания системы контроля за этим процессом. Сейчас мы замахиваемся сразу на совершенно новую систему сбора мусора по всей стране. Но чтобы ее внедрить, должна быть создана как социальная, так и экономическая мотивация, которых нет, и быстро они не появятся».
Николай Проценко
