✔ Наш человек в Мехико: поставит ли Обрадор на место Трампа? - «Общество»
ПОХОЖИЕ
К очередной избирательной кампании Мексика подошла с полным «букетом» хронических болезней, характерных для стран глобальной периферии. Главная из них — это стабильно высокий уровень бедности. По состоянию на 2017 год доля населения с доходом ниже минимального уровня благополучия составляла 20,6%, но реальные оценки куда выше — примерно половина жителей страны при еще большей (порядка 57%) доле занятых в неформальных секторах. Мексика, занимающая 15 место в «большой двадцатке» по абсолютному размеру ВВП, остается страной анклавной, или очаговой, модернизации уже на протяжении многих десятилетий.
Такая структура экономики сложилась в Мексике еще больше столетия назад, в эпоху президента Порфирио Диаса, при котором в стране строились железные дороги, создавались экспортно ориентированные отрасли промышленности и сельского хозяйства, но выгоды от этого получали либо местные компрадоры, либо иностранный капитал. Основная же часть населения страны была попросту ограблена в результате либеральной земельной реформы, способствовавшей быстрому формированию крупнейших латифундий. Революция 1910–1917 годов снесла длившийся 35 лет режим Диаса, но не смогла изменить положение Мексики в мировой капиталистической системе. Возвращение крестьянам значительной части земель лишь создало новые отложенные проблемы: общинное землевладение оказалось неэффективным, и в 1990-х годах состоялись новые, уже неолиберальные земельные реформы. В результате крестьяне массово бросали сельское хозяйство, пополняя ряды субпролетариата в фавелах Мехико и других крупных городов.
Правление предыдущего президента Мексики Энрике Пеньи Ньето (был избран в 2012 году) из старейшей и влиятельнейшей в стране Институционно-революционной партии было отмечено определенными экономическими успехами. С конца 2012 года по середину 2016 года в стране было создано более 2 млн рабочих мест (особенно заметно этот процесс шел в автопроме), занятых преимущественно женщинами и молодыми людьми. Также произошло дерегулирование в углеводородной сфере: национальная нефтегазовая компания Pemex получила право привлекать иностранных партнеров к разработке месторождений, один из аукционов выиграла итальянская ENI.
Но разогнать экономику страны до таких темпов, чтобы эффект быстрого роста ощущало все больше граждан, не удалось, не в последнюю очередь из-за падения мировых цен на нефть. В 2015 году мексиканский ВВП вырос на 2,5%, в 2016 году — на 2,2%, по итогам прошлого года агентство Fitch оценило рост в 2%, а на 2018–2019 годы прогнозировало 2,4% - для развивающихся экономик совершенно недостаточные темпы, чтобы хотя бы приблизиться к выходу из ловушки отсталости.
Слабая экономическая динамика в период президентства Ньето дополнилась эскалацией насилия. По данным Международного института стратегических исследований (IISS), в 2016 году Мексика заняла второе место в мире по количеству насильственных смертей, уступив только Сирии. Формально Мексика ни с кем не воюет, но фактически боевые действия в стране идут уже много лет. Возглавлявший Мексику, а 2006–2012 годах президент Фелипе Кальдерон объявил настоящую войну наркокартелям, контролировавшим ряд районов страны, и это привело к ряду результатов — наиболее одиозных наркобаронов удалось арестовать или ликвидировать. Но питательная среда для мафии — сотни тысяч живущих за чертой бедности мексиканцев никуда не делась, равно как и главный рынок сбыта наркотиков — США. Поэтому на место выбывших лидеров наркокартелей быстро становились новые люди, банды стали размножаться почкованием, подминая под себя все новые легальные и нелегальные рынки — топливо, добычу полезных ископаемых, проституцию, транзит мигрантов в США и т. д.
Неспособность мексиканских властей справиться с организованным криминалом даже самыми жесткими методами — верный признак распада государства, которое утрачивает не только монополию на насилие, но и контроль над некоторыми территориями. До ситуации, как в Венесуэле, где нынешнему президенту Николасу Мадуро пришлось просто распустить полицию из-за отсутствия денег на жалования, в Мексике пока не дошло, но остановить разгул насилия и частные войны мафиозных боссов ее силовые структуры не могут.
В условиях нарастающих дисфункций государства избрание очередным президентом харизматичного популиста было лишь вопросом времени. «Растущая популярность Обрадора в немалой степени является ответом на неспособность президента Энрике Пеньи Ньето побороть коррупцию, на замедление экономики и на рост насилия, связанного с наркокартелями», — отмечало Reuters незадолго до выборов.
Хотя распространенное сравнение Лопеса Обрадора с Дональдом Трампом едва ли справедливо. В отличие от Трампа — дилетанта, пришедшего в политику уже в заслуженном возрасте, Обрадор посвятил этой сфере практически всю жизнь. Его политическая карьера начиналась еще в середине 1970-х годов, причем в рядах центристской Институционно-революционной партии. Затем Обрадор перешел в левую Партию демократической революции, которую возглавлял в конце 1990-х годов, а в 2000 году был избран главой правительства мексиканской столицы — федерального округа Мехико. На этом посту Обрадор быстро проявил себя в качестве популиста, удерживая низкие тарифы в метро и строительства скоростных магистралей и передвигаясь по городу на небольшом «Ниссане». После отстранения с должности главы Мехико Обрадор решил выставить свою кандидатуру на президентских выборах 2006 года и уступил Фелипе Кальдерону с минимальным разрывом в 244 тысяч голосов. Попытка организовать массовые акции протеста, вошедшие в историю как «революция кактусов», не имела успеха, но Обрадор на сдался и в 2012 году вновь занял на президентских выборах второе место, получив 31,6%.
Третий заход на цель принес ему уже больше половины голосов в борьбе с кандидатом Институционно-революционной партии Хосе Антонио Меаде и безоговорочную победу в качестве лидера партии, которая ассоциировалась только с его именем. Движение национального возрождения — коалиция левых сил, сформированная шесть лет назад под президентскую кампанию, была преобразована в новую политическую партию в 2014 году.
Популярные меры были объявлены Обрадором сразу же после победы. За вступлением в должность нового президента в декабре должен последовать указ о двукратном повышений пенсий. Также Обрадор пообещал заняться справедливым распределением доходов от нефтегазовой промышленности, хотя его вполне респектабельная политическая биография практически исключает какие-либо радикальные действия в духе практиков боливарианской революции в Венесуэле, которые просто выставили из страны ряд транснациональных нефтегазовых корпораций. «Мы не собираемся проводить конфискацию или иную экспроприацию, — заявил Обрадор. — Мы намерены действовать в рамках права. Первое, что моя команда сделает — проведёт анализ заключенных ранее контрактов в энергетическом секторе. Если будут найдены нарушения, которые ударяют по интересам мексиканского народа, мы пойдём в конгресс, в суды и победим».
Одним из первых мировых лидеров, поздравивших Лопеса Обрадора с победой, был не кто иной, как Дональд Трамп, который несколько недель назад категорически отказался признать переизбрание Николаса Мадуро (аналогичное решение приняла и Мексика в числе латиноамериканских стран Группы Лимы). Трамп сам позвонил избранному президенту Мексики и предложил заключить «всеобъемлющее соглашение» о сотрудничестве. В ходе получасового разговора Трамп и Обрадор обсудили «проекты развития, которые создадут рабочие места в Мексике, а вместе с тем сократят миграцию и повысят безопасность», сообщил новоизбранный президент в «Твиттере».
Столь дружелюбный жест Трампа выглядел довольно неожиданным, поскольку в ходе недавней кампании Обрадор регулярно высказывался в адрес американского президента без особого пиетета (впрочем, и сам Трамп в собственной президентской гонке не жалел инвектив в адрес Мексики). «Новая надежда Мексики. Скажем „нет“ коррупции, насилию и трамповской стене», или просто «Послушай, Трамп!» — так называлась книга, написанная Обрадором незадолго до выборов. В феврале прошлого года, вскоре после инаугурации Трампа, мексиканский политик отправился в Лос-Анжелес, где выступил с речью, сравнив Америку Трампа с Германией при Гитлере. Спустя месяц Обрадор направил в Межамериканскую комиссию по правам человека воззвание против пресловутой стены на границе США и Мексики.
«Пусть он не сочтет это за неуважение, но мы собираемся поставить его на место», — заявил Обрадор в адрес Трампа в январе этого года, заверив, что в борьбе против стены дойдет до самых высоких уровней международной дипломатии. «Если он настаивает на строительстве стены, то мы планируем обратиться в ООН, чтобы защитить права мексиканцев. Я осознаю это в качестве своей исторической ответственности», — утверждал Обрадор в еще одном выступлении. Кроме того, в устах Обрадора Трамп был аттестован как «безответственный хулиган». Впрочем, следует отметить, что такой же «отработкой» Трампа занимались и другие мексиканские политики, не упуская возможность оставить без ответа его высказывания.
С образом Трампа была связана и критика Обрадором экс-президента Ньето. «У него кишка тонка сказать Трампу: ты будешь уважать мексиканский народ», — сказал в одной из своих предвыборных речей Обрадор. Однако уходящий президент напоследок дал понять, что вряд ли был достоин такой оценки. После того, как США с 1 июня ввели пошлины мексиканские сталь и алюминий, в ответ были приняты аналогичные мер в отношении гораздо более широкой группы товаров из Штатов — стального проката труб, ламп и различных видов продовольствия.
Все эти высказывания, разумеется, не остались без внимания американских СМИ и экспертов, которые тут же поставили на вид Обрадору ряд других неполиткорректных жестов, например, участие в его коалиции Партии социального общения, выступающей против абортов и защиты прав геев. Не обошлось и без «русского следа». Советник президента США по национальной безопасности Герберт Макмастер еще в прошлом году заявил о признаках «российского вмешательства» в выборы президента Мексики, а затем лидер правящей Институционно-революционной партии Энрике Очоа сообщил, что Обрадор получает поддержку от России и Венесуэлы. Сам будущий президент Мексики по этому поводу выдал ряд шуток, в том числе предложив называть его теперь на русский манер Андресом Мануэловичем.
Но все же главным вопросом, который предстоит решать Обрадору с Трампом, представляется будущее экономических отношений в рамках блока НАФТА, который Трамп уже давно грозится покинуть в одностороннем порядке. Несмотря на эти заявления, прошлый год для торговли двух стран оказался рекордным — ее оборот достиг $ 557 млрд. И здесь Обрадор, каких бы левых взглядов он ни придерживался в социальной политике, выступает совершенно убежденным сторонником главной либеральной доктрины — старой доброй свободной торговли. Первый телефонный разговор новоизбранного президента Мексики с премьер-министром Канады Джастином Трюдо был посвящен именно перспективам НАФТА: по сообщению официальных источников, стороны «выразили общее мнение о необходимости обновления Соглашения о североамериканской зоне свободной торговли в целях улучшения народов двух стран».
В американских экспертных кругах понимание того, что Обрадор будет отстаивать сохранение НАФТА, было задолго до выборов в Мексике, тем более что будущий президент и сам открыто выступал за сохранение этого альянса. «В душе Лопес Обрадор — авторитарный популист. Но его экономический советник — экономист мейнстримного толка, который полностью поддерживает НАФТА», — указывал, в частности, директор организации «Американо-мексиканская инициатива будущего» Ричард Майлз, делая вывод, что опасения, будто лидер мексиканских левых станет новым Уго Чавесом, неуместны. Любопытно, что к похожему выводу пришел и перуанский писатель-нобилиат Марио Варгас Льоса, глубокомысленно изрекший, что приход левых к власти в Мексике может подтолкнуть страну к катастрофе, хотя и не к такой, как в Венесуэле.
Тем не менее, договориться Обрадору и Трампу вряд ли будет просто — если Трамп вообще на это настроен. «В личностном плане отношения между ними могут быть любыми, поскольку Лопес Обрадор весьма гибкая личность, и общаться с Трампом вживую он будет не так, как через „Твиттер“, — отмечает политолог Алексей Черняев. — Но объективно американо-мексиканские отношения будут ухудшаться, причем по инициативе Трампа и в рамках его политики. Позиция Мексики весьма слаба, потому что страна десятки лет встраивалась в игру по американским правилам, а когда США правила меняют, ответить чем-то очень сложно, так как привязке мексиканской экономики к США в среднесрочной перспективе нет альтернативы. Позиция нового президента Мексики является патовой: противостоять давлению со стороны Трампа ему особо нечем, а шаги по одностороннему сворачиванию связей с США будут больше бить по самой Мексике».
В то же время, отмечает Черняев, США впервые с 1940 года получили в своем южном подбрюшье мексиканского президента, готового как минимум фрондировать в отношении Вашингтона, а не заглядывать ему в рот. Поэтому, соглашаясь с диктатом Трампа, Обрадор будет быстро терять политический капитал и популярность внутри страны, тем более что мексиканские левые и есть в то же время радикальные антиамериканисты. Поэтому у левых в Латинской Америке сегодня появился шанс нащупать некий новый курс после того, как путь Уго Чавеса доказал свою бесперспективность, а политика экс-президента Бразилии Лулы да Силва столкнулась с объективными ограничениями, тем более, что сам Лулу, по-прежнему крайне популярный на родине, сидит в тюрьме за коррупцию.
«Впрочем, — резюмирует политолог, — новоизбранному президенту Мексики не позавидуешь. Его страна в настолько безнадежном состоянии, что едва ли в ней возможно что-то изменить всерьез без большого кровопролития — хотя и кровопролитие, как показала история героев Мексиканской революции Вильи и Сапаты, тоже мало что может изменить к лучшему на бывшей земле ацтеков».
Николай Проценко
