✔ Возникло состояние общества, которое социологи назвали аморальным большинством - «Политика»

Через десятилетия мы станем европейской страной, но еще долго будем бедной европейской страной. Поговорим о трех движущих и трех сдерживающих факторах движения Украины по избранному ею пути. Баланс этих сил и их борьба определяют те противоречия, с которыми мы сталкиваемся. Начнем с того, что нам помогает.

1. Закономерный развал Российской империи и совершаемые нынешним российским руководством ошибки.

Империи развалились в ХХ веке: Британская, Французская, Австро-Венгерская, Оттоманская, Российская и Германская. Каждая разваливалась по-своему. Британия, например, достаточно активно навязывала своим колониям свободу, а Франция, наоборот, отчаянно с ними боролась. И проиграла. Победа Алжира в борьбе с Францией показала: если вы в исторической тенденции, а ваш противник идет против нее, соотношение сил не определяет конечный результат.

Германия попыталась воссоздать свою империю, но потерпела неудачу и пережила гигантскую социальную катастрофу, которая в конце концов пошла ей на пользу. Думаю, то же произойдет с Россией, и вполне возможно, что она получит те же последствия.

У нас тем временем появляются шансы пойти своим путем, то есть уйти от “русского мира”.

2. Постиндустриальная революция, докатившаяся до нас.

Речь идет не только о технологических, но и социальных изменениях. Для нас принципиально важны именно последние. Их суть в том, что в центре мира, в центре производства окажутся другие люди. Создастся другая мировая иерархия.

Постиндустриальная революция делает совершенно бессмысленными отношения собственности, имеющиеся сегодня в Украине. И это нам на пользу. Люди, защищающие нынешние формы собственности, обречены. Исчезнут и олигархи, и отношения олигархической монополии, и те старательные работники, которые обеспечивают олигархам прибыль.

В сущности, постиндустриальная революция убивает то, что мы называем олигархическим капитализмом.

3. Начало антиколониальной, социальной революции в Украине, или Евромайдан.

Победой этой революции было не изгнание власти, которой мы были недовольны,— это, на мой взгляд, лишь техническая деталь. Победой стал выход на авансцену нового революционного слоя, имеющего иные, чем большинство населения, ценности — европейские.

Социологи отмечали, что люди на Майдане вели себя в соответствии с ценностями, не похожими на ценности пассивного большинства. Таких меньшинство, и это нормально — так всегда бывает во время революций.

Этим нынешний момент отличается от начала 1990-х, когда развал советской хозяйственной системы привел к тому, что мы все дружно начали строить капитализм. Наш доморощенный капитализм создан без субъекта революции, у нас не было “революционных буржуа”. Люди, строившие в Украине капитализм, не могли и не хотели формировать эффективное общество.

Есть также три объективных сдерживающих фактора движения Украины к европейской цели.

1. Ценности большинства, воплощенные в стратегии выживания.

Ценности выживания были необходимы нашему народу и выработались за столетия в чужих и, как правило, враждебных к украинцам государствах. Они спасли нас в кровавом для Украины ХХ веке. Если коротко, ценности выживания сводятся к следующему:

а) Никому не верь, кроме своих. В особенности — государству.

б) Если можешь, скрой свои действия. Не можешь — обмани. Не можешь обмануть — подкупи.

Да, эта стратегия помогала людям выжить, но она принципиально отличается от европейской стратегии развития, в которой важны свобода, активность, доверие.

2. Доморощенный украинский капитализм.

Именно стратегия выживания помогла построить наш олигархический капитализм. В условиях хаоса начала 90-х воспитанный в стратегии выживания народ построил грандиозную, поражающую воображение теневую экономику, которая спасала и страну, и социум.

Но теневая экономика при всех ее замечательных “спасательных” свойствах расшатывает привычку быть законопослушным. Мы с упоением нарушали все законы, потому что знали: невозможно в условиях хаоса и развала соблюдать нормы. В итоге возникло состояние общества, которое социологи назвали аморальным большинством. Единственными, кому история поручила в этих условиях строить тот самый доморощенный капитализм, были советские бюрократы и слетевшиеся на жирную добычу авантюристы.

Подчеркну, что олигархический капитализм — это не только десять самых богатых людей, а сотни тысяч. Многие из них ничего не выиграли, но те, кто преуспел, повсеместно выстроили свои маленькие монополии на уровне заводов, больниц или кладбищ. Главное — чтобы была монополия, с которой можно получать коррупционную ренту.

Профессионалы — бюрократы на протяжении 26 лет — были заменены на “своих”. Качество бюрократии резко ухудшилось даже в сравнении с советской. А народное хозяйство превратилось в иерархический конгломерат монополии. Но там, где есть монополия, нет развития. Монополия — препятствие развитию и источник бедности. Поэтому мы не растем и не богатеем.

Наконец, самый, возможно, страшный грех — в том, что все нормы — как формальные, так и неформальные — были искажены в пользу коррупционной системы. Выросла социальная ткань, в которой мы живем и в которую вплетены, по нашей ли воле или против нее, потому что иначе не можем защитить свои права. Эта социальная ткань высокоадаптивна и поэтому высокоустойчива. Если бы нашелся герой, который захотел бы враз сломать эту систему, он, наверное, потерпел бы поражение. Только медленное, неуклонное ее вытеснение может принести успех.

3. Незрелость революционного класса, появившегося во время Евромайдана.

Этот класс не создал привлекательной для населения идеологии, не сумел сформировать политические структуры, не выдвинул вождей и в процессе революции передал власть пусть самым либеральным, пусть самым дальновидным, но представителям старого политикума. А они при всех своих, возможно, самых высоких желаниях действуют в рамках старых привычек, связей и технологий управления.

Так у нас выросла “бутербродная” система управления реформами: в центре — власть, представители старого политикума, сверху — давление доноров, а снизу — миллионы новых людей с новыми взглядами, которые тоже давят на власть.

И это дает свои результаты. Помимо самих реформ, есть выдающиеся достижения, связанные с макроэкономикой. Была достигнута финансовая стабилизация, на фоне войны обеспечен пусть слабый, но экономический рост вместо ошеломляющего кризиса. Восстановлена боеспособная армия, локализована война. Без социального кризиса Украина приняла около 2 млн беженцев — своих же, бежавших от войны на Донбассе.

Еще один важный фактор — повышение конфликтности. Можно сказать: чем сильнее давление реформ, тем выше и изощреннее конфликтность в обществе. Сейчас мы наблюдаем резкое повышение конфликтности, и для меня это показатель того, что реформы начинают действовать.

Конечно, если сопоставлять с лучшими достижениями развитых стран, то наши успехи ничего не стоят, но если сравнивать с дном, от которого мы отталкиваемся, то они, на мой взгляд, выдающиеся — все зависит от точки отсчета.

Что нас ждет в будущем? Тут выделю три позиции.

1. Даже если влияние новых институтов наращивается несистемно, то со временем они начинают работать как система и усиливают свое влияние. Думаю, в ближайшее время эта тенденция будет проявлена.

2. Работа внутри революционного класса идет, и у него есть шанс создать жизнеспособный политический проект. Думаю, нынешние руководители Украины должны помогать этому процессу и готовиться передать власть созревшему революционному классу, а не его нынешним политическим суррогатам.

3. Конфликтность будет возрастать. И это показатель того, что мы идем вперед.

Если говорить о поколенческих переменах, то нас ждет медленное, но неуклонное нарастание влияния европейских ценностей в противовес ценностям выживания. Мы станем европейской страной (в поколенческом будущем, то есть через десятилетия), но мы еще долго будем бедной европейской страной. Дай нам бог стать бедной европейской страной.

Александр Пасхавер