✔ «Это за то, что мы остались на своей земле»: люди из прифронтового посёлка - «Политика»
ПОХОЖИЕ
Все из-за того, что Спартаку не посчастливилось оказаться на линии фронта и уже третий год оставаться, говоря официальным языком, населенным пунктом красной зоны опасности, находящимся непосредственно на линии разграничения. Спартак — одна из наиболее уязвимых точек на военной карте Донбасса. Он, как объясняют военные, находится ниже, чем располагаются украинские позиции, и полностью просматривается с них.
По соседству со Спартаком — подконтрольные украинцам Авдеевка, Опытное и Пески. До Авдеевки, бои возле которой не стихали в последнее время ни на один день, при желании можно за час -полтора добраться пешком. А до взлетной полосы донецкого аэропорта вообще рукой подать — десять минут неспешным шагом из центра поселка.
На Спартаке не осталось ни одного целого, не отмеченного прилетами и попаданиями дома, дворы и огороды изрыты воронками, оставшимися словно от огромных метеоритов, из промерзшей земли то здесь, то там торчат снаряды.
Война постоянно напоминает о своем присутствии автоматными очередями и взрывами. Она стала фоном для обычных повседневных дел и забот, для детских игр, для вечерних посиделок с семьями.
Здесь война стала тишиной. Ее не замечают точно так же, как перестают замечать звуки трамвая те, кто живет возле трамвайных путей. Она стала за эти годы стихией, с которой нельзя ничего поделать, средой обитания, к которой нужно приспосабливаться и с правилами которой приходится считаться, хочешь ты этого или нет.
И люди приспосабливаются. На Спартаке, где до войны жило около двух тысяч человек, сейчас осталось чуть более 70-ти жителей, двое из которых — дети. Здесь нет ни света, ни воды, ни отопления. Жители поселка согреваются буржуйками, которые топят дровами и углем, воду приносят из колодцев, а мыться ходят к знакомым. Многие постоянно живут в полутемных подвалах. В поселке нет магазинов, от них остались только разбитые, но пока еще не успевшие окончательно выцвести вывески. Сюда не приезжают скорая, а попасть на Спартак можно, только минуя военный блокпост.
Некоторые спросят: «Ну почему бы им не уехать оттуда? Не снять жилье, не напроситься, на худой конец, к родственникам?» Однако у каждого из этих людей есть свои причины для того, чтобы остаться. Первая и главная причина — это их дом. Многие работали и жили здесь всю жизнь, они срослись и сроднились с этой землей, они не могут ее бросить, тем более в тяжелую минуту. Кому-то из оставшихся на фронте жителей попросту некуда пойти, некого попросить о помощи, негде найти работу в прифронтовом городе.
В 2015 году в поселке хотя бы восстановили движение автобуса, и теперь живущие здесь дети могут ездить в школу в соседний поселок. Марина — одна из них, и сейчас она совсем большая — ей уже 15 лет. По словам Марины, самое страшное время она пережила в 2014 году. «В то день, 26 мая — когда началась война, мы были в школе, праздновали день рождения учительницы. Потом налетели вертолеты, и нас всех разогнали по домам. Было очень страшно бежать домой под обстрелами», — вспоминает девушка.
Сейчас она, как бы немыслимо это ни звучало, уже привыкла к обстрелам, привыкла спасаться от них в подвале. За это время, несмотря на неоднократно принимаемые политиками и дипломатами решения о «перемириях», «отводах вооружений» и «разведении сторон» жизнь конкретно этой девочки не улучшилась. «В последнюю неделю мы из подвала не вылезали. Как вечер, так нас начинали обстреливать», — рассказала Марина.
Второго живущего на Спартаке ребенка — девочки Вики — в этот день не было дома. Она гостила у родственников и должна была вернуться домой ближе к вечеру. Ее бабушка Валентина Николаевна показывает их дом — это тесный подвал в небольшой многоэтажке, где у них была хорошая квартира до тех пор, пока одну из стен в ней не вынес залетевший туда снаряд. Тогда их семья, к счастью, уже спустилась жить в подвал.
Десятилетняя Вика, живущая в нем, может похвастаться даже своей собственной «комнатой». «Комната» эта — тесная ниша, где она по-девичьи навела уют — усадила всех своих игрушечных питомцев и аккуратно разложила книги.
Викина бабушка Валентина Николаевна говорит, что самым страшным временем для жителей Спартака был 2014 год, когда в районе донецкого аэропорта работала украинская авиация. На ее глазах здесь погибали друзья и соседи. «В 2014 году погиб друг мужа, они жил на Чапаева. Еще одного его друга ранило, осколок попал ему в голову, но после операции он недолго прожил. У моей подруги муж умер — сидел целый день в подвале, потом, когда все немного затихло, решил на пасеку сходить пчел проведать, снаряд упал рядом с ним. Так вот и погиб…», — вспоминает она.
Она рассказывает, что у людей за годы войны даже появилось свое расписание. «Мы привыкли к тому, что днем — тишина, вечером, часов с 18-ти летом, а зимой примерно с 16-ти начинаются обстрелы. В подвале тоже все слышно, но все-таки не так страшно», — говорит Валентина Николаевна.
Однако временами обстрелы начинаются и не «по расписанию», как было, к примеру, около недели назад. И мало кто может предсказать, в какой момент это случится. «На той неделе стреляли и днем и ночью. Мы из подвала не выходили. Разве что выскочим — воды и дров набрать, и сразу назад. Девочки тоже дома сидели, не ходили в эти дни в школу», — рассказывает женщина.
«Они подло стреляют», — возмущается житель Спартака Александр Викторович, пришедший помочь соседям, к которым буквально на днях в дом влетела противотанковая управляемая ракета.
Он объясняет, что подло в его понимании — это когда длительное, усыпляющее бдительность людей затишье сменяется неожиданным обстрелом, как это и произошло на прошлой неделе. Александр Викторович рассказывает, что в эти дни стреляли в том числе и днем. «В 9 часов утра недавно с Опытного САУ и танк обстреляли центр поселка», — говорит житель прифронтового поселка.
О «подлых» обстрелах рассказывает еще одна живущая на Спартаке женщина — Светлана. Она показывает, какие разрушения поселку нанесли украинские обстрелы, в том числе совсем недавние.
«В конце января — начале февраля творился настоящий ад. Вечером они шли по поселку веерными обстрелами, то есть били не в одну точку. Ты слышишь, как обстрелы постепенно-постепенно приближается к тебе. Мы недавно легли спать с мужем полдевятого, а полдесятого проснулись от того, что начиналась вот эта веерная бомбежка. Бежим, слушаем, она все ближе и ближе, и когда уже где-то рядом разорвалось и посыпалось по крыше мы не выдержали, поднялись и перебежали в другую комнату. Стали дальше ждать, ляжет ли еще ближе. Но, слава Богу, пошло в другую сторону. Если бы еще парочку кинули, нас бы уже не было», — говорит женщина.
Она рассказала, что после этого обстрела ее муж пошел за лопатой, чтобы расчистить выпавший снег, и обнаружил в ней металлический «дротик» или, как он называется в военной теории, стреловидный поражающий элемент, пробивший насквозь металлическую лопату. Светлана полагает, что такими «дротиками» как раз-таки и был начинен снаряд, который упал неподалеку.
«Я не могу понять, за что все это? За то, что мы остались на своей земле, за то, что мы не ушли? Я здесь родилась, я здесь все 48 лет прожила, никуда не выезжая. Я здесь и дочку свою похоронила. Тут дом и тело ее. Куда и для чего я поеду?», — спрашивает женщина.
Хозяйка дома, куда залетела ПТУР, которую также зовут Светланой, радушно, как, в общем, и всегда на Донбассе, приглашает зайти погреться в комнату, заваривает растворимый кофе из подогретого на раскаленной буржуйке чайничка. Анна Федоровна, ее мама, пенсионерка и инвалид, рассказывает, каким испытаниям она уже подверглась и продолжает подвергаться на этой войне.
«Каждый день тут зарево, все летит, все гремит вокруг. Ужас, как надоело! Пей, деточка, кофе, — прерывается она на секунду, — Все страшно! Без глаза осталась, глаукома и катаракта у меня, а врача не позвать. Вечно тут обстрелы! Скорая не приезжает. Я так задыхалась однажды… В четыре позвали скорую, а только в девять приехали, да и то не скорая, а МЧС» , — сокрушается женщина.
«Скоро ли будет мир на Донбассе, как думаете?», — спрашиваю. «Да я темная в этом деле. Не дочекаємося (укр. не дождемся — прим. «NOVOSTI-DNY.Ru») мы, наверное, никогда», — отвечает она.
Для ее дочери, Светланы, война, как и для многих жителей поселка, началась 26 мая 2014 года, когда разбомбили аэропорт. «Я работала в аэропорте, мне позвонили рано утром и говорят — на работу пока не выходите, мы не ждем. Стало жутко, когда появился самолет и начал выбрасывать свои зажигалки. Было страшно, потому что мы не могли подумать, что это может быть в нашей реальной жизни. Мы не могли осознать, как свои же люди становятся вдруг такими жестокими. Для нас это было настоящее потрясение», — вспоминает Светлана.
Светлана и ее мама надеются, что мир все-таки наступит, но эти надежды вот уже который год никак не могут оправдаться. «Ждем перемирия, надеемся на лучшее. Очень переживали, когда в феврале начались сильные обстрелы. Спасаемся верой в Бога, молитвой. С молитвой ложимся с молитвой встаем. Видите, у нас везде иконки», — показывает она.
Тем временем Спартак продолжают обстреливать. Об этом говорят и текущие сводки. И люди, которые стали героями этого репортажа, постоянно подвергаются опасности, возможно, прямо в эту минуту. Так, сегодня, в день публикации, стало известно, что ВСУ снова обстреливают поселок из артиллерии 122 мм и 152 мм калибра. А для жителей Спартака это означает новые разрушения, новые бессонные ночи в подвалах и продолжение постоянной, непрекращающейся уже третий год борьбы за выживание, которой пока что не видно конца и края.
Кристина Мельникова, Донецк
