✔ Ни швейцарий, ни норвегий, будет Южный Судан — Межевич о сепаратизме - «Аналитика»
ПОХОЖИЕ
— Николай Маратович, на мой взгляд, сегодня в России боятся поднимать непростую тему — сепаратизм. Вот и вы, когда я впервые поинтересовался, близка ли вам эта проблематика, даже воскликнули: «О, Боже!».
— Я слишком хорошо помню конец 1980-х и 1990-е годы, чтобы спокойно относиться к этой теме. На сегодняшний день Россия реально не больна сепаратизмом. Но вместе с тем это действительно самая деликатная тема из всех подобных общественных тем.
— Почему?
— Если взять, например, проблемы экономического блока правительства или наши отношения с Соединенными Штатами, то спорить в этих вопросах можно только о нюансах — все или совсем плохо, или ужасно… А вот проблема сепаратизма предельно деликатна. Ведь если эту болезнь не лечить, то она вполне может стать смертельной. А если ее начать лечить в ситуации, когда болезни как таковой нет, а есть некая гипотеза, некие предположения о том, что она может появиться, то это тоже опасно, потому что из-за неумелых действий на выходе мы можем также вызвать ослабление общества и государства. Поэтому здесь и требуется, прежде всего, очень хорошая диагностика. Если терроризм надо лечить жестко и быстро, то сепаратизм надо лечить аккуратно и без резких движений. Ведь очень часто это явление привлекает людей, которые просто не могут разглядеть ядовитого содержания за красивой одеждой.
— И эти люди, я не имею в виду «профессиональных деятелей», не потеряны для общества?
— Абсолютно верно. Как правило, группы активистов-«профессионалов» очень малочисленны, но беда в том, что они стараются завести за собой множество вполне нормальных людей. То есть, под дурное влияние часто попадают и вполне приличные граждане.
— В России сейчас действуют движения, которые ведут работу под девизом «регионализма», в Калининграде, в Сибири, на Кавказе. В Петербурге и Ленинградской области действуют «ингерманландцы».
— Некоторые движения, о которых вы говорите, в той или иной форме существовали даже в Российской Империи. Напомню, что термин «сибирское областничество» появился еще при Александре III. А уж на что суровый это был руководитель! Можно углубиться и в более старые времена, вспомнить Германию, а особенно, подчеркиваю, Австро-Венгрию, где появился термин «украинство»… Подчеркну, не украинцы, а именно украинство, как идеология и политическая практика, направленная на ослабление России. Сегодня же у нас, на мой взгляд, разговоры чаще всего не выходят за пределы культурной самобытности региональной специфики. Россия — большая страна и здоровую региональную специфику можно найти практически в каждом ее уголке. Но речь не должна идти о преступлениях, предусмотренных Уголовным кодексом — призывам к нарушению территориальной целостности, государственной измене и так далее. Но на это у нас, слава богу, есть соответствующие спецслужбы, которые должны всем этим заниматься и занимаются.
— В интернете сейчас можно найти немало подобных призывов, а в Санкт-Петербурге сепаратисты не бояться выходить на оппозиционные митинги с растяжкой «Долой империю зла».
— Я думаю, что мы с вами объективно не в состоянии комментировать деятельность ответственных за безопасность органов государственной власти и управления. Мы можем только предполагать и надеяться, что все, кому надо и все что надо читают и, как говорится, куда надо подшивают. Эксперты и политологи, как правило, понимают значимость этой проблемы. Еще в 90-е годы мы получили очень тяжелый, но необходимый урок для отработки методов работы в данном направлении. Сейчас на северо-западе России действительно существуют некие группы, связанные с «автономизацией», «сепаратизацией», и так называемой «реальной федерализацией». Часть из них это просто городские сумасшедшие, часть — люди, ангажированные определенными структурами, находящимися как внутри страны, так и за ее пределами, и заинтересованные в том, чтобы ослабить российскую государственность. Например, те же «ингерманландцы» «экологи Балтики» — сегодня по большей части маргинальная группа, но, возможно, перед ней поставлены серьезные задачи, например, сорвать развитие российской транзитно-транспортной инфраструктуры на Балтике. Кстати, реального этнического субстрата там, как правило, нет.
Естественно, что я никоим образом не хочу обидеть тех же ингерманландских финнов, проживающих в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, а жуликами называю тех, кто под лозунгом квазиавтономии, работает на разрушение территориальной целостности нашей страны.
— За деятельностью подобных лиц стоит Запад?
— Понимаете, ни я, ни вы доказательств не имеем, но мы можем предположить, что ветер с Запада несет и финансирование. Дело в том, что с конца 40-х годов XX века наши потенциальные противники поняли, что нас невозможно одолеть в прямом военном конфликте. Еще они поняли, что безопаснее и дешевле расшатать наше государство, ослабить его изнутри, тем самым, сделать военный конфликт ненужным. Так что работу в этом направлении, которую ведут наши западные оппоненты, я бы исключать не стал. В 2008 году экс-президент Эстонской Республики Томас Ильвес приезжал к нам в Ханты-Мансийск на Конгресс угро-финских народов и с трибуны говорил о том, что надо развивать национальный и территориальный сепаратизм этих народов, обозначив цель — разрушение России. Естественно, что российско-эстонские отношения после этого не улучшились, но соответствующие выводы, где надо и кем надо были сделаны.
— Чем существующие зачатки сепаратизма опасны для всех нас?
— Опасны они следующим. Дело в том, что если человек выходит на демонстрацию с портретом Гитлера, то он либо сумасшедший, либо провокатор. И в любом случае он подпадает под вполне определенные статьи УК РФ. А вот разговоры о том, что мы можем быть «более автономны и сепаратны» и «жить будем лучше», потому что «солнце в небольшой стране будет светить ярче, а хлеб будет пахнуть вкуснее», далеко не всегда можно и нужно подверстывать под соответствующие статьи. Вот вам пример, в 1990 году один из районов тогда еще Ленинграда пытался объявить воздушное пространство своей суверенной территорией. Примерно из этой же оперы и концепция Ленинградской свободной экономической зоны. Но тут мы должны сделать скидку на то, что в 90-х годах многое было не до конца понятно, в отличие от сегодняшнего дня. И тот, кто сегодня говорит, что Петербургу, или какому-то другому городу, или группе субъектов Российской Федерации будет лучше жить по отдельности, то это опять же — или дурак, или предатель. Тот, кто думает, что после отделения от России какие-то территории заживут богато, как на Западе, сильно ошибается. Никаких швейцарий и норвегий не получится, просто огромная территория планеты надолго превратится в самый настоящий Южный Судан.
— Какую, на ваш взгляд, более сильную и подходящую идею можно сегодня противопоставить сепаратизму?
— Нам надо, учитывая региональную специфику огромной страны, больше работать на общегосударственные соединяющие наше общество задачи. На мой взгляд, нам сегодня даже не нужно становиться сверхдержавой. Это очень дорого и нерационально. Нужно быть просто Россией, страной, не позволяющей другим диктовать, как нам жить, о чем думать, что есть, пить и так далее. И прежде всего нам, конечно, нужно больше думать, иметь определенную систему ценностей. Вот, например, когда мы приезжаем в Казань и видим там прекрасную мечеть и рядом такой же прекрасный православный собор, все ненужные вопросы сразу отпадают. Именно так, образно говоря, и надо жить. У России в это трудное время единственный шанс — это внутреннее единство, поддержка своего суверенитета, своих друзей и тех соседей, которые хотят работать и жить вместе с нами.
Беседовал Егор Зубцов
