✔ Моей полиции не до меня - «Новости дня»

В России сотрудников правоохранительных органов больше, чем где бы то ни было. Но «на душу населения» их усилия не распространяются.

В Саратове сегодня снова паника — в соцсетях распространили обращение неизвестного к мэру о том, что если власти не отпустят убийцу девочки Лизы, то автор «со своими ребятами» якобы устроит террор в школах и будет похищать детей. Полиция возбудила дело о ложном сообщении о теракте, но люди правоохранителям не доверяют и город опять охвачен страхом. А в Приморье прохожие утром вырвали девочку из лап педофила, который успел уже над ней надругаться. И это преступление, как и убийство в Саратове, произошло в гаражах. А виновник опять оказался рецидивистом. Как можно обеспечить безопасность детей, когда они каждый день вынуждены ходить в школу, гулять и жить в таких местах, где и взрослому человеку находиться страшно?

Владимир Воронцов, руководитель проекта «Омбудсмен полиции», бывший полицейский:

«Действенной мерой для снижения количества преступлений может выступить увеличение плотности нарядов полиции на улицах города, в общественных местах. На сегодняшний день плотность нарядов ничтожно мала, и сотрудников полиции либо просто нет, либо они есть, но заняты не тем, чем следовало бы — на них возлагают огромное количество несвойственных функций.

До переломного момента — перехода из милиции в полицию в 2011 году — сотрудников МВД было существенно больше, хоть и тогда это было далеко от идеала. Но суть реформы заключалась в том, чтобы посокращать сотрудников, а их зарплаты передать оставшимся. В итоге полицейских стало меньше, нагрузка увеличилась, и даже сегодняшние штаты не укомплектованы полностью. Мотивации для того, чтобы идти на службу в полицию, нет.

Некоторое время назад я общался с полицейским из США — русскоязычным, в свое время уехавшим из Самары жить в Америку. Мы с ним поговорили о том, сколько полицейских на улицах города по сравнению с количеством населения. Мы пришли к выводу, что на полмиллиона населения у нас в столице выходит 4 экипажа полиции, а в американском городе Окленд — 41 экипаж.

При этом у нас регулярно проводятся сравнения количества полицейских в целом на душу населения и говорят, что у нас очень много полицейских. Мне представляется это сравнение некорректным, потому что сотрудников действительно много, но они занимают не те должности, которые как-то влияют на вклад в борьбу с преступностью. Есть большое количество каких-то статистов, обслуживающего персонала и т. д. То есть на улицах их нет, они сидят где-то в кабинетах, но на душу населения получается как бы много. Нужно перераспределять и увеличивать количество полицейских на улицах, а также улучшать условия прохождения службы, чтобы люди хотели устроиться в органы МВД.

Народные дружины в существующем на сегодня виде неэффективны. Там должны быть волонтеры, которые приходят по идейным соображениям, а сейчас улицы патрулируют либо предпенсионеры, которые пришли за льготным проездным билетом и не обладают высокой физической подготовкой, либо какие-то „штатные понятые“, которые нужны только для того, чтобы они могли в любой момент прийти и зафиксировать процессуальные действия следователя или оперуполномоченного. В силу нашего „менталитета“ у нас любую хорошую идею губят исполнители».

Виталий Черкасов, адвокат:

«Проблемы можно разрешать средствами, имеющимися у органов внутренних дел. Для этого издавна существуют меры профилактического учета, контроля за лицами, которые могут совершать противоправные действия. Этими мерами занимаются службы профилактического контроля. Это участковые уполномоченные, инспекторы по делам несовершеннолетних, которые в своей работе должны брать на учет и контролировать такой контингент, который может пойти на преступления против детей.

Когда я работал участковым милиционером в 80-90-х годах, этому пласту работы уделялось повышенное внимание. В настоящее время, я думаю, правоохранительные органы недостаточно эффективно контролируют таких людей. И это — глубинная проблема.

Полагаю, что сейчас система построена так, что сотрудник полиции устраивается на службу в органы внутренних дел не для того, чтобы обеспечивать охрану общественного порядка, защищать интересы граждан. Он настроен, в первую очередь, на то чтобы „решать свои вопросы“ — коррупционные, корыстные. Происходит это в силу того, что у него перед глазами стоит пример его руководителей.

Я застал 90-е годы, когда страна перешла на „рыночные рельсы“, и мои руководители — полковники, генералы — не скрывали того, что они работой занимаются „постольку-поскольку“, а большую часть времени решают свои проблемы. И естественно, что личный состав берет с них пример. Руководители гребут взятки миллионами, участковые — суммы помельче, с мигрантов и т. п. Происходит это из-за того, что сейчас руководство МВД не обеспечивает должного контроля.

У нас на душу населения приходится значительно больше сотрудников полиции, чем в других странах. Но просто нужно вернуть им свои полномочия».

Геннадий Гудков, полковник запаса ФСБ, депутат Госдумы III—VI созывов:

«Эти проблемы никак не решаются в обществе, которое заражено вирусом жестокости, произвола, взаимной ненависти, преследований, пыток и отсутствия правосудия. Чем дольше будет существовать режим абсолютной власти, превращающийся в диктатуру, тем хуже и жестче будут отношения между людьми в стране. Это основополагающая причина происходящего, и именно поэтому вылечить ее точечными мерами невозможно.

Ну, давайте сейчас придумаем маршруты детям, введем штрафы родителям, наказания бабушкам — на 15 суток их сажать за то, что они не могут помочь родителям воспитывать детей… Можно придумывать, фантазировать до бесконечности, до безумия, — чем, в общем, и занимается наша власть.

Вторая причина: полностью извращенная правоохранительная система, которая перестала работать на безопасность граждан, а работает либо на „крышевание“, либо на угождение властям предержащим.

Развалена оперативно-розыскная работа, развалено следствие. Чем занимается следствие? Фальсификацией доказательств. Оно уже не способно раскрывать преступления, а опера занимаются только тем, что ищут источники, которые можно „крышевать“. И они совершенно не работают по криминогенной среде.

Реальный рост преступности — это отражение системных проблем государства. Вылечить эту болезнь при погружении страны в персоналистскую диктатуру, к которой идет сейчас Россия, невозможно. Вот сотрудник полиции избил до смерти человека, убил его, и он получает три с половиной года условно. В Бурятии полицейский убил подростка — тоже получил легкое наказание, его отпустят. Ну, когда сами правоохранители показывают, что их надо бояться больше преступников, то кто же им будет доверять?

Произвол и безнаказанность в политических репрессиях диффузируют, проникают в другие слои общества, и все считают, что это можно применять везде. Нет ни надзора, ни контроля за МВД. Нет прокуратуры, куда можно пожаловаться — она тоже занята своими собственными делами.

Нам предлагают увеличивать количество полицейских. Но у нас их и так до 800 тысяч, и это больше чем в США.  Я уже не говорю про 340 тыс. сотрудников Росгвардии, которые ни черта ничем не занимаются, кроме того, что машут дубинками. Еще 200 тыс. человек задействовано в судебной системе, которая имитирует правосудие. Если посчитать всех наших силовиков, то их у нас в четыре раза больше, чем в любой стране, где есть правопорядок, защита граждан от преступности, торжество закона.

Ну и как вы хотите, чтобы была обеспечена безопасность? Она обеспечивается неотвратимостью наказаний и четким исполнением закона. Но у нас законы в стране не исполняются вообще, власть показывает, что их не только не нужно, но еще и вредно соблюдать.

Как же можно надеяться на правоохранителей? Поздно пить боржоми, когда почки отвалились».