Минской группе пора модернизировать Мадридские принципы и вводить в переговоры Степанакерт Министр иностранных дел России Сергей Лавров, выступая перед студентами Балтийского федерального университета им. Канта, затронул вопрос урегулирования нагорно-карабахского конфликта. «Только договариваться, другого пути нет, — сказал министр. — Договоренности за длительный период переговорного процесса, который принимал различные формы, много раз были близки, даже на расстоянии вытянутой руки, потом срабатывал какой-то инстинкт недоверия то одной стороны, то другой, но надо работу продолжать». Глава российского МИД также подчеркнул, что, несмотря на то, что в ходе переговоров уже выработан набор принципов, «необходимо согласовать целый ряд очень сложных деталей, которые затрагивают очень деликатные вопросы, в том числе внутриполитические вопросы. Но мы не прекращаем стараться, Россия, как вы знаете, вместе с США и Францией является страной — сопредседателем Минской группы ОБСЕ, в составе которой мы регулярно встречаемся со сторонами, и мы дальше будем в рамках этой тройки думать над тем, как преодолевать мелкие, но очень серьезные детали, которые пока еще не согласованы». Это заявление привлекает внимание по следующим причинам. Первая. Лавров использует «дипломатический язык», который специфичен так же, как и сленг врача или юриста. Такой прием используется тогда, когда дипломатия во главу угла ставит сдержанность и осторожность, посылает сигналы «посвященным» и партнерам. Эксперты вынуждены тщательно расшифровывать фразы используемого «дипломатического языка». В этой ситуации выстраивание различных политических конструкций всегда носит условный характер. Тем не менее, как бы ни изощрялась дипломатия, она не в состоянии маскировать некоторые оттенки, новые смыслы. Лавров ведь не в первый раз говорит, что конфликтующие Баку и Ереван много раз были близки, «даже на расстоянии вытянутой руки» к достижению соглашения, но потом срабатывал «какой-то инстинкт недоверия то одной стороны, то другой». Хотя «надо работу продолжать». Глава МИД России не конкретизирует, когда именно Баку и Ереван были близки. По мнению экспертов, такое происходило при обсуждении Казанского документа, к которому конфликтующие стороны вроде бы вернулись после апрельской войны 2016 года. Во всяком случае, выступая недавно в парламенте, президент Армении Серж Саргсян заявил, что хотя этот документ «не был принят Азербайджаном, но и не был сдан ОБСЕ на хранение и остается последним рабочим документом». Но тогда, как говорил заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков, «шансов на мирное разрешение конфликта было больше, чем раньше». Что помешало сторонам прийти к взаимному согласию? Сложно сказать, хотя, если судить по некоторым признакам, сработал так называемый внутренний фактор. Или, по словам Лаврова, «инстинкт недоверия то одной, то другой стороны». Переговоры по Карабаху, прошедшие сначала в Вене при участии глав внешнеполитических ведомств стран — сопредседателей МГ ОБСЕ, потом в Санкт-Петербурге при посредничестве президента России Владимира Путина, привели к появлению еще одного соглашения, предусматривающего появление на линии соприкосновения конфликтующих сторон системы мониторинга и международных наблюдателей. Однако процесс, мягко говоря, пробуксовывает. Обсуждения по-прежнему проходят в закрытом режиме без заметных результатов, а конфликтующие стороны, как и страны-посредники, продолжают выступать с заявлениями в стилистике «дипломатического языка». Теперь обозначим еще одну причину нашего внимания к заявлению Лаврова. Он, пожалуй, впервые заявил, что, хотя в ходе переговоров уже выработан набор принципов, «необходимо согласовать целый ряд очень сложных деталей, которые затрагивают очень деликатные вопросы, в том числе внутриполитические вопросы». Напомним, что ранее Лавров заявлял, что «проблема урегулирования нагорно-карабахского конфликта не является внутренним делом Баку». А значит — и Еревана тоже. Это, на наш взгляд, очень важная политико-дипломатическая вилка. С одной стороны, нагорно-карабахский конфликт максимально интернационализирован, работает Минская группа, которая разработала Мадридские принципы, принятые конфликтующими сторонами за основу переговорного процесса. С другой, сопредседатели МГ ОБСЕ заявляют, что Баку и Ереван прежде всего должны договаривать друг с другом, сами. Однако проблема как раз в том, что Нагорный Карабах для Азербайджана и Армении является национальной идеей в широком смысле слова. А в узком — очевидным инструментом для решения определенных внутриполитических проблем, особенно по части консолидации общества вокруг власти. В такой ситуации нужна «золотая середина», определить которую очень сложно. Потому что любой неосторожный шаг президентов Азербайджана и Армении Ильхама Алиева и Сержа Саргсяна навстречу друг другу может привести к форс-мажору внутри этих стран, что крайне нежелательно. К тому же, как нам представляется, армянский и азербайджанский лидеры не намерены переходить «красную черту», предпочитая сложные политико-дипломатические маневры, балансируя на грани срыва в вооруженный конфликт. Между тем, кое-кому хотелось бы обратного. Определенные силы на Западе штампуют доклады и так называемые аналитические записки с выводами о «неизбежности войны между Азербайджаном и Арменией». Это создает заметную политическую напряженность в регионе. В такой ситуации, считает Лавров, «нужно продолжать переговоры». А экс-посол США в Азербайджане, бывший помощник госсекретаря по Южному Кавказу Мэтью Брайза считает, что конфликтующие стороны двинутся навстречу друг другу при наличии общих проблем, связанных с национальной безопасностью. Когда появятся «шаги доверия», способные «заложить основу сотрудничества между двумя сторонами». Есть и другое предложение, согласно которому необходимо модернизировать рамочное соглашение, Мадридский документ, то есть ввести в переговорный процесс Степанакерт. Как ни крути, но ресурс формата диалога Баку — Ереван все-таки исчерпан, сейчас необходим прорыв.