✔ Польша не собирается делиться с Белоруссией Тадеушем Костюшко - «Европа»
ПОХОЖИЕ
Суть истории такова. Белорусская диаспора в Швейцарии собрала деньги на установку памятника Тадеушу Костюшко в Золотурне — городе, где умер этот известный польский политический деятель. При этом швейцарские белорусы написали на шильде: «Выдающемуся сыну Белоруссии от благодарных соотечественников». Польские дипломаты такого прикола не поняли и договорились с властями швейцарского города, чтобы их национальный герой не назывался «сыном Белоруссии».
После этого в РБ началась громкая антипольская кампания, ведь каждый самостийный гражданин знает, что Анджей Тадеуш Бонавентура Костюшко — «сапраўдны беларус». Поэт и публицист Стась Карпов в своей заметке на сайте «Нашей нивы» гневно написал: «Для поляков, как и для русских, мы никогда не были нацией. Нацией для них мы не являемся и сейчас». Уже традиционно в унисон с местечковыми националистами пропел белорусский МИД. «Я уверен, что эта идея может и должна быть реализована. И без грубого вмешательства в деятельность общественного объединения со стороны кого бы то ни было», — прокомментировал ситуацию с памятником Костюшко начальник управления информации белорусского внешнеполитического ведомства Дмитрий Мирончик.
Победу над поляками МИД РБ и местечковые националисты приближали как могли. И она таки состоялась. Правда, только в белорусских СМИ. Так, на сайте Tut.by вышла статья под названием «Спасибо МИД. Конфликт с памятником Костюшко завершился в пользу белорусов». В качестве «перамогі» было представлено то, что на памятнике в конечном итоге закрепили табличку с надписью «Тадеуш Костюшко. 1746–1817. От Белорусского объединения в Швейцарии. 2017 год» на немецком и белорусском языках. То есть требование польской стороны было выполнено — упоминание о «сыне Белоруссии» убрали. К белорусскому языку и размещению информации о заказчике памятника у поляков претензий не было. «Глупые хлопы за свой кошт увековечили память нашего ясновельможного пана, бардзо добже».
Вообще, в споре о том, чей Костюшко, правда, разумеется, на стороне поляков. Глупо называть пана Тадеуша белорусом только потому, что он родился на территории современной Белоруссии. Если следовать этой логике, то Иммануил Кант — русский, поскольку родился на территории современной Российской Федерации; Екатерина II — полька, поскольку родилась на территории современной Польши; Пётр Столыпин — немец, поскольку родился на территории Германии, ну и так далее.
Доказывать польскость Костюшко — весьма сомнительное занятие. Это как доказывать то, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца, а не стоит на трёх китах и черепахе. Если просто отмахнуться от «свядомых» чудиков, вещающих про китов и черепаху, — они завопят: «Ну вот, москалям и ляхам нечего ответить!» А если на полном серьёзе начать рассказывать им о научных трудах Коперника (этого поляка в РБ записать в белорусы ещё не успели), вопрос о вращении Земли перейдёт в разряд дискутируемых. Но мы всё же пойдём по этому пути.
Целью восстания 1794 года, которым руководил Костюшко, было восстановление Речи Посполитой в границах 1772 года, то есть включение в состав польского государства территории Белой и Малой Руси. О польском характере восстания свидетельствуют многочисленные исторические источники. Процитируем лишь некоторые из них.
Из воззвания войску польскому и литовскому (24 марта 1794 года):
«Освободим Родину от рабства, вернём славу имени поляка, самостоятельность нации, заслужим благодарность Отечества и дорогую солдатскую славу!»
Из воззвания польскому духовенству (24 марта 1794 года):
«Враг Отчизны должен вернуть польские земли…» (к 1794 году Россия присоединила такие «исконно польские земли», как Витебск, Полоцк, Мстиславль, Минск, Слуцк, Полесье, Подолье и Волынь).
Из доверенности Т. Костюшко князю К. Сапеге на формирование вооруженного корпуса (17 апреля 1794 года):
«Даю сей ординанс его светлости пану Казимиру Сапеге с тем, чтобы тот во имя спасения отчизны старался воодушевлять и соединять в генеральный обывательский союз как коронных, так и литовских обывателей на оборону целости, вольности и независимости народа и чтобы формировал корпус как из обывателей, сельчан, так и военных, которые бы пожелали с ним соединиться. Смею надеяться, что преемник славных предков и защитников Польши не замедлит дельно служить Речи Посполитой».
24 марта 1794 года на краковском рынке Костюшко зачитал следующий текст присяги: «Я, Тадеуш Костюшко, клянусь перед лицом Бога всему польскому народу, что данную мне власть буду использовать не на притеснение кого-либо, но только для защиты целостности границ, восстановления самостоятельности нации и укрепления всеобщей свободы. Да поможет мне Господь Бог и невинные страсти Сына Его».
Если бы пан Тадеуш узнал, что спустя два столетия его будут считать «великим белорусом», он бы наверняка подумал: «Что это русское быдло (именно этим словом, которое означает „скот“, именовали белорусских и малороссийских крестьян польские помещики) о себе возомнило?» Дело в том, что Костюшко был убеждённым сторонником тотальной полонизации русинов (предков современных белорусов и малорусов). Приведём выдержку из работы польского историка Януша Тазбира: «В мае 1789 года он [Костюшко] писал в письме своему соседу (и послу трокскому на Четырёхлетнем сейме) Михаилу Залевскому, что усмирение русинов невозможно без успокоения их фанатизма, это можно осуществить «верным и наимягчайшим способом», а именно «объединяя их праздники все с нашими, пусть один будет календарь, также надо сделать так, чтобы попы могли служить литургии по-польски…» Далее в письме Костюшко отмечал: «Приучать их [русинов] надо к польскому языку, пусть по-польски все их службы будут. Со временем дух польский в них войдёт. За врага будут потом считать того, кто бы не знал языка народного. Начнут ненавидеть москаля, пруссака и австрияка так, как француз ненавидит англичанина».
Как видим, никаких исторических оснований считать Тадеуша Костюшко «своим» у белорусских националистов нет. Но проблема даже не в этом («свядомая» публика традиционно придерживается принципа «если факты противоречат нашей теории — тем хуже для фактов»). Гораздо важнее то, что Польша вовсе не собирается делиться с белорусами своей историей, а значит, по мере «национализации» белорусского исторического мифа отношения между Варшавой и Минском всё чаще будут обостряться из-за разного видения прошлого. Нечто подобное происходит сегодня в польско-украинских отношениях: принципиально разная оценка поляками и украинцами действий Украинской повстанческой армии серьёзно омрачила отношения между некогда ближайшими союзниками.
Кирилл Аверьянов-Минский
