✔ Поощряют мракобесие и навязывают обществу сословность: Александр Колпакиди - «Общество»
ПОХОЖИЕ
В своих выступлениях во время дискуссии вы несколько раз упомянули о неких силах, которые заинтересованы в поддержании постоянного напряжения вокруг темы Русской революции. Что это за силы? Кому это выгодно?
Думаю, что непосредственных интересантов следует искать в высших эшелонах Русской православной церкви, имеющих связи с олигархическими кругами, которые вместе пытаются создать нечто вроде русской национальной идеи по лекалам черносотенства.
Совершенно очевидно, что у этого движения есть очень серьезное финансирование и организационный ресурс. В том же крестном ходе в Екатеринбурге и других городах, приуроченном к столетию расстрела бывшей царской семьи, приняли участие более ста тысяч человек, причем значительная часть из них прибыла из других городов. Это очень серьезное количество людей, которых надо довезти, расселить, накормить, построить и так далее. При этом стоит обратить внимание еще на такую деталь: набор текстов, распространяемых адептами данного движения, невелик, но эффект достигается за счет большого охвата аудитории в сети, а это также требует немалых организационных возможностей. О том, что процесс режиссируется сверху, говорит и развитие событий вокруг фильма «Матильда». Как только участники акций против «Матильды» перешли от слов к делу — стали поджигать кинотеатры и бросать бутылки с зажигательной смесью в студию режиссера Учителя — акции тут же прекратились. Одна из главных фигур в этой истории, Наталья Поклонская, как мы видим, государству оказалась не слишком нужна, власть от нее фактически отвернулась, и она оказалась единственным депутатам от «Единой России», кто голосовал против повышения пенсионного возраста.
Хотя джинн уже выпущен из бутылки — и обратно его отправить невозможно. К сожалению, приходится констатировать, что в нашем общество давно уже победила своеобразная зубатовщина — все и вся контролирует власть.
Но не может не вызывать опасений, что огромное количество людей под воздействием псевдоисторической лжи создают в нашей стране взрывоопасную обстановку. И дело тут вовсе не в монархии, которую они называют самой подходящей для России формой правления — они же прекрасно понимают, что никто никакому монарху власть не отдаст. Задача — затуманить людям голову, создав из трагедии политический шабаш.
Каков, по вашей оценке, потенциал мобилизации у этого движения? Насколько влиятельна данная идеология в массах — фактически и в перспективе?
Если исходить из данных ряда социологических опросов, то примерно 40–45 процентов россиян по-прежнему поддерживают советский проект, еще примерно 10 процентов склоняются к либеральной идеологии, а из оставшихся примерно половина, то есть процентов 25, потенциально могут разделять идеи нового черносотенства. Поэтому стоит задуматься о том, какой дискурс опаснее — либеральный или черносотенный? Либеральная идеология в России не затрагивает массы, это узкая ниша, которая не имеет потенциала расширения, а вот популярность нового черносотенства растет. И здесь действительно есть за что бороться, особенно в условиях экономического кризиса. Исторически черносотенство — это недоразвившийся фашизм, а у фашистской идеологии, как известно, есть масса ответвлений, она может принимать самые невероятные формы. Сейчас на повестке стоит вопрос о новой легитимации сословного государства на развалинах государства социального, и в этом деле новое черносотенство может оказаться очень кстати. Но приведет это ровно к тем же последствиям, что и при Николае Втором — как бы его поклонники ни рассчитывали, что возродится только хорошее: балет, французская булка, Матильда и все остальное.
Демонтаж социального государства — это глобальный процесс, он идет не только в России, разве нет?
Да, и связан он именно с крахом советского проекта. Только сейчас становится понятно, что СССР действительно составлял конкуренцию западному проекту в социальной сфере, в культуре и других областях, и Запад был вынужден на это адекватно реагировать. Теперь же, когда альтернатив западному проекту фактически не осталось, руки у тех, кто уничтожает остатки социального государства, фактически развязаны. Но где-то это делается умнее, хитрее и тоньше, хотя не приходится сомневаться, что и на Западе давно нет никаких честных выборов и демократии.
Каким образом сложился тот альянс, который, предположительно, стоит за новым черносотенством?
Скорее всего, его появление связано с усилением так называемых «зарубежников» — иерархов Русской православной церкви за границей (РПЦЗ), которая с 2007 года является самоуправляемой частью РПЦ. Для РПЦЗ фигура Николая II всегда имела особое значение и была ключевой для «методичек», которые составлялись «зарубежниками» еще с двадцатых годов прошлого века и в период распада Советского Союза массово стали публиковаться в России. Один из самых известных подобных текстов — брошюру «Белая книга России. Царствование императора Николая II. 1894—1917. В цифрах и фактах. Ответ клеветникам, расчленителям и русофобам» — написал Борис Бразоль, выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского университета, который во время революции 1917 года находился в США и затем там и остался. Ряд деталей из биографии Бразоля хорошо известен. В России он участвовал в скандальном деле Бейлиса, а в Штатах активно продвигал «Протоколы сионских мудрецов», работал в антисемитской газете, принадлежавшей Генри Форду, занимался организацией Антикоминтерновского конгресса в Германии при поддержке нацистов, писал Рузвельту, что не надо помогать СССР во Второй мировой, и так далее. Его работа о Николае Втором не просто не имеет научной ценности, многие приведенные в ней сведения — это ложь. Еще в 1994 году российский историк Андрей Матвеевич Анфимов опубликовал академическую статью «Царствование императора Николая II в цифрах и фактах», в которой полностью опроверг все тезисы Бразоля. Она давно выложена в интернете, все интересующиеся обсуждаемой нами темой ее знают, но кто из почитателей императора хоть раз об этом вспомнил? Продолжают повторять ложь, даже зная об этом!
Понятно, что историческая истина их интересует меньше всего, хотя все контраргументы они прекрасно знают. Правда, в дальнейшем «зарубежники» стали действовать более тонко, пытаясь привлечь на свою сторону некоторых серьезных историков. Да и в самом историческом сообществе нашлись люди, считающие, что, раз в стране изменился строй, то и историю надо менять, например, Борис Миронов и группа его последователей.
Насколько глубоко распространилось это влияние среди ваших коллег — профессиональных историков?
Надо сказать, что большинство российских историков придерживается точки зрения, что революция 1917 года была результатом объективно назревших в российском обществе противоречий и неспособности монархии с ними справиться. Хотя далеко не все об этом готовы говорить публично в ситуации, когда история фактически превращается в филиал политики. Люди элементарно боятся потерять работу, лишиться грантов и т. п. Поэтому стоит почаще вспоминать о том, что история не может быть правой, левой или какой-то еще — история только одна, и в основе ее лежат факты. Нельзя говорить только о расстреле бывшей царской семьи, не упомянув о тысячах расстрелянных при царизме крестьян и рабочих, причем не только во время Кровавого воскресенья и Ленских событий. Нельзя постоянно рассказывать о том, каким примерным семьянином был Николай, забывая о его личной ответственности за целый комплекс проблем, не решавшихся годами, десятилетиями, забывая о 130 тысячах подданных Российской империи, непосредственно убитых и искалеченных карателями его режима. Или, например, о странных пристрастиях царя к убийству несчастных бродячих собак, кошек и ворон — похоже, это занятие увлекало его больше всего в жизни.
Подумайте: неужели крестьяне, которых расстреливали во время аграрных беспорядков, не любили свои семьи? В том-то и дело, что главная причина этих беспорядков была проста: крестьяне хотели накормить своих детей, которым элементарно не хватало хлеба. А хлеба не хватало из-за того, что не решался земельный вопрос, а заодно и рабочий вопрос, и вопрос с евреями, и женский вопрос и т. д. и т. п.
Поэтому я утверждаю, что нынешнее превознесение Николая не только не соответствует фактам — оно еще и глубоко безнравственно. Понятно, что убийство семьи бывшего царя — это трагедия, но преступление ли это — это вопрос выбора каждого. Мое личное мнение: убийство членов семьи отрекшегося императора — это преступление, но самого Николая настигло историческое возмездие. Он не просто написал в анкете «Хозяин земли Русской» — он реально обладал огромными полномочиями и при жизни раскалывал русское общество. И сегодня эта ситуация раскола общества воспроизводится столетие спустя после его смерти.
Отдельно хотел бы еще остановиться на пресловутом еврейском вопросе, который по-прежнему порождает массу подтасовок. Вспомните дискуссию по поводу переименования станции «Войковская» московского метро, где сразу же пошли в ход аргументы, что большевик Петр Войков не только голосовал за расстрел бывшей царской семьи, но еще и был евреем — якобы настоящее его имя было не Петр, а Пинхус, а отчество Лазаревич уж точно обо всем говорит. Та же самая история с Розалией Землячкой (Залкинд), которую назначили главной ответственной за массовые расстрелы белогвардейцев в Крыму, причем в буквальном смысле — якобы она приводила приговоры в исполнение лично. Но не надо забывать, что в конце 1920 года Землячка была в Крыму всего полтора месяца, а реальными организаторами массовых казней были люди с фамилиями Манцев и Евдокимов. В этом плане, конечно, Землячке очень не повезло, что их фамилии были не Гешефтмахер и Зильбершухер или что-нибудь в этом роде. Тогда бы она точно не вошла в небезызвестную версию «истории» как самая кровавая убийца-террористка. Наконец, давайте не забывать, что за бесчисленные расстрелы рабочих и крестьян в николаевской России тоже наказания никто не понес — и даже наоборот!
Стоит вспомнить и о роли российской элиты в событиях революции. Это позволит ответить на вопрос о том, почему в этом году мы отмечаем столетие расстрела царской семьи, а не, скажем, столетие начала Гражданской войны, которая последовала за иностранной интервенцией. В тот же самый день, когда в Екатеринбурге произошло убийство бывшей царской семьи, в Новосибирске, Томске, Владивостоке и других городах, куда вошли интервенты, погибли тысячи людей, главным образом представителей местных Советов, включая женщин и детей. После того, как власть оказалась в руках большевиков, значительная часть элиты пошла на службу иностранцам, включая немцев — Германией финансировалось несколько белогвардейских армий, и атаман Пётр Краснов был далеко не единственным на содержании у немцев. Словом, неплохо было бы задаться вопросом: а насколько самостоятельным было белое движение в нашей стране? Не говоря уже о том, что в дальнейшем значительная, если не подавляющая, часть белой эмиграции сотрудничала с фашистами.
Очевидно, что вся эта ситуация свидетельствует еще и о глубоком кризисе структур формирования знания: для все большего числа людей источником знаний о прошлом оказывается не научная история, а некое очень вольное обращение с фактами. Может быть, профессиональным историкам, социологам и другим представителям общественных дисциплин стоит выйти за академические рамки и создавать новые, независимые центры знаний по своим предметам?
Я согласен с такой постановкой вопроса — более того, считаю, что заниматься просвещением по мере своих сил — это задача каждого честного человека. Тем более, что сейчас мы гораздо меньше знаем то общество, в котором живем, чем в те годы, когда это констатировал Андропов. Простой пример: я много раз пытался найти информацию о том, как сейчас устроена земельная собственность в России — но никаких точных сведений даже близко нет. В целом понятно, что на черноземных землях большинство площадей занимают новые латифундии, а там, где земля похуже, можно найти и совхозы, и другие формы собственности. Но точных сведений о том, сколько же в России сегодня крестьян, вам не даст никто. Аналогичным образом и с рабочим классом: фабрики и заводы есть, а само понятие рабочий класс, пролетариат фактически вышло из употребления, во всяком случае, на телевидении на него наложено табу.
Социологические исследования же в большинстве своем затемняют картину общества, чтобы никто в ней ничего не понял, либо выдают рейтинги, которым никто не верит — наподобие недавнего опроса, где Николай Второй оказался более популярной фигурой, чем Сталин и Путин. Ничего нового в этом нет: еще в конце 19 века французский философ Жорж Сорель говорил, что главный объект истории — это миф. Миф о царе сегодня в России — это реальное оружие в руках правящей элиты, олигархии и иже с ними…
Поэтому я всячески приветствую появление независимых институтов знания об обществе, но все, в конечном итоге, упирается в проблему финансирования — без этого вы мало чего добьетесь. А кто будет финансировать не просто наукообразные, но правдивые исследования в наше время? Куба? Китайцы? Фонд Розы Люксембург? Смешно…
Дискуссионная площадка, на которой состоялось обсуждение фигуры Николая Второго, носит название Клуб левых историков и обществоведов (КЛИО). Не кажется ли вам, что сегодня левая идеология в ее существующем виде выглядит несколько анахроничной — во всяком случае, в России, которая, как и сто лет назад, страдает скорее от недоразвития капитализма, чем от самого капитализма? Та же идея развития внутреннего национального рынка сегодня выглядит куда более привлекательной и быстрее способной объединить разные группы общества, чем все многообразие партий и движений, именующих себя левыми.
Действительно, единого левого движения в России нет. КПРФ называть серьезной левой партией сложно, а многочисленные группы левых активистов не могут договориться между собой, не имеют серьезной базы в обществе и не готовы бороться за идейную гегемонию в нем. Все это, опять же, последствия олигархизации, которая произошла после 1991 года. Но параллельно шел и другой процесс, который я бы назвал гапонизацией и азефизацией левого движения, связанный с появлением в нем откровенных «подсадных уток» наподобие партии «Коммунисты России» с ее лидером Максимом Сурайкиным. Все это стало еще более понятно в ходе последних президентских выборов, когда некоторые «левые» участвовали в травле Павла Грудинина. А если вспомнить, что бюджет той же КПРФ гораздо скромнее, чем у ЛДПР или «Справедливой России», то нет ничего удивительного, что деятельность главной левой партии страны давно стала бизнесом. Не вызывают особых симпатий и те левые, за которыми явно просматриваются западные фонды. Если же говорить о нашем клубе историков, то да, мы — левые, но наша цель — восстановление исторической правды во всей ее полноте, без выхватывания их истории отдельных фактов и подачи их вне контекста. Это — один из главных методов фальсификации истории. Хотя задача восстановить факты в том виде, как они были, очень тяжелая, нам противостоит настоящая машина. Но мы должны понимать: стена, основанная на лжи — гнилая, а одно слово правды ломит горы лжи. Кстати, история с «Войковской» — хороший пример: вопреки всей пропаганде москвичи проголосовали против переименования. Конечно, Петр Войков не святой, он даже большевиком до 1917 года не был, но и в Ипатьевском доме в момент расстрела Николая и его семьи он не присутствовал. К тому же это герой, который вполне сознательно отдал жизнь за нашу страну, за народ.
Возвращаясь к началу нашей беседы: можно ли утверждать, что нынешняя дискуссия вокруг событий столетней давности говорит о том, что по историческим меркам прошло слишком мало времени, чтобы российское общество смогло найти в них некий компромиссный смысл? В конечном итоге, дискуссия о сути Великой Французской революции тоже шла много десятилетий и, кажется, не завершена до сих пор.
В том-то и дело, что в нашем случае речь идет не о дискуссии, а о навязывании обществу, стране определенной идеологии со стороны элитных групп, причем эта идеология имеет реакционную природу, которая прямо и неприкрыто обращена в средневековье. Получается, что мы только слышим о вот-вот предстоящей модернизации, а на деле все обстоит совершенно наоборот — идем не вперед, а катимся назад? Чтобы убедиться в этом достаточно посмотреть, что происходит с нашим образованием, культурой, медициной, социальной жизнью и гарантиями, наукой и так далее. Ответ очевиден. Определенные силы, в полном противоречии с Конституцией, декларирующей светский и, главное, социальный характер государства, поощряют мракобесие и навязывают обществу сословность. А для того, чтобы это оправдать — пытаются переписать историю нашей страны.
