Фото: kapital.kzПрезидент России Владимир Путин на встрече с офицерами Северного флота, выполнявшими боевые задания в акватории Средиземного моря у побережья Сирии, заявил о том, что количество боевиков составляет «примерно до четырех тысяч из России и тысяч пять — из республик бывшего Советского Союза». Напомним, что в сентябре 2015 года заместитель директора ФСБ Сергей Смирнов говорил, что общая численность воюющих российских граждан в рядах террористической организации «Исламское государство» (ИГ, ДАИШ, запрещена в России — прим. «NOVOSTI-DNY.Ru» ) составляет 2,4 тыс. человек. Очевидно, что за 1,5 года численность воюющих исламистов из России только выросла. Это подтверждают и данные по отдельным регионам РФ, когда со стороны силовиков озвучивается статистика по возбужденным уголовным делам на тех, кто уехал в Сирию, и тех, кого подозревают, что он находится в Сирии, но точных данных нет. Обычно исламисты сообщают родственникам, что уезжают учиться или работать в Турцию или Египет, однако в реальности человек уезжает в Сирию; родственники, не имея связи с уехавшим, сообщают в правоохранительные органы, после чего такой «студент» попадает в оперативную разработку. Так, летом 2016 года председатель Совета по государственно-конфессиональным отношениям при главе Башкирии Вячеслав Пятков оценил общее число уехавших из республики на «джихад» в Сирию в 70 человек, а в январе 2017 года уже сообщал прессе, что «за ИГИЛ сейчас воюют 120 человек из Башкирии». Такой же рост численности уехавших в Сирию на «джихад» отмечается и в Татарстане. Если на конец 2015 года глава МВД по Татарстану Артем Хохорин говорил о 59 жителях региона, в отношении которых возбуждены уголовные дела об их участии на стороне боевиков в Сирии, в феврале 2017 года он уже говорил об около 80 человек, отправившихся на территорию «Исламского государства». Очевидно, что тенденция к устойчивому росту количества мусульман из России, уезжающих воевать на стороне террористов в Сирии, сохраняется. Это говорит о том, что привлекательность той идеологии, которую пропагандируют исламисты, предлагая свой путь по созданию идеального с их точки зрения общественного строя, продолжает воздействовать на умы мусульман всего мира, включая и россиян. Окончание борьбы с террористами в Сирии пока не видно даже в отдаленной перспективе, хотя конфликт длится в этой стране с 2011 года. А это значит, что мы пока и дальше будем фиксировать увеличение сторонников террористических организаций, действующих в Сирии, среди российских мусульман. Пока очевидна одна тенденция: чем дольше длится эта война в Сирии, тем больше исламистов из России туда уезжают воевать. «Пушечное мясо» необходимо для ДАИШ. Впрочем, появление «халифата» на Ближнем Востоке привело к тому, что все те, кто в России, а также на остальном постсоветском пространстве потенциально мог взять в руки оружие, покинул свои страны. Значительная часть уехавших, скорее всего, погибнет в Сирии как от действий антитеррористической коалиции, так и в результате внутренних разборок между террористическими группировками — периодически боевики казнят кого-то из своих сторонников, заподозренных в «неблагонадежности». Конечно, сохраняется опасность возвращения боевиков домой, имея за плечами боевой опыт, однако пока силовики в России работают эффективно, вылавливая подобные элементы. К тому же возвращается лишь 10% от уехавших: если рассмотреть картину по Татарстану, то из около 80 у.е.хавших на «джихад» жителей региона обратно вернулись 7 человек, при этом все были арестованы, а большинство уже осуждено. Очевидно, что остальные 90% уехавших в Сирию, либо продолжают там жить и воевать, либо уже погибли, хотя данных об этом не имеется. Случаи, чтобы вернувшийся из Сирии в Россию с боевым опытом исламист организовал ячейку для подготовки теракта, пока неизвестны. До сих пор все случаи поимки сторонников ДАИШ не выявляли ни одного, кто имел боевой опыт в Сирии. Это свидетельствует о хорошо отлаженной работе погранслужбы и силовиков, оперативно вылавливающих тех, кто возвращается. Спецификой деятельности террористов в 21 веке является дистанционность управления. Например, в информациях об арестах в 2015—2016 годах членов ДАИШ, планировавших теракты в России или просто организовывавших ячейки, нет сведений, что кто-то из них был в Сирии. Даже последние два наиболее резонансных случая в Поволжье — перестрелка с группой исламистов в Нижнем Новгороде в октябре-ноябре 2016 года (лидер — Игорь Даурбеков) и арест в октябре 2016 года в Казани Роберта Сахиева из «Джебхат ан-Нусры» (запрещена в России — прим. «NOVOSTI-DNY.Ru»), готовившего теракт на авиационном заводе, показывают, что они поддерживали связь с террористическими организациями виртуально через Интернет, а опыта нахождения в самой Сирии не имели. Среди экспертов нет одной точки зрения, как относиться к тому, что радикально настроенные российские мусульмане уезжают в Сирию на «джихад». Но можно выделить две позиции. Первая заключается в том, что Россия избавляется от контингента радикалов, который находился на ее территории. Ведь непонятно, чего ожидать от этих 4 тысяч человек. А если непредсказуемые в смысле безопасности люди хотят добровольно умереть за ложные идеалы, так и скатертью дорога. Без них в России будет спокойнее. Можно даже отметить, что появление ДАИШ привело к падению «Имарата Кавказ», который уже не в состоянии вербовать новых сторонников, поскольку для исламистов «халифат» на Ближнем Востоке выглядит более привлекательно, чем виртуальный «эмират» на Северном Кавказе. Такая же картина в Поволжье: в 2014—2017 годах в Татарстане не было совершено ни одного теракта, что свидетельствует не только о качестве работы силовиков, профилактике экстремизма, общем неприятии его со стороны общества, но и о том, что те 80 жителей республики, которые, по-видимому, в состоянии были стать местными террористами, уехали в Сирию на «джихад». ДАИШ как магнит притягивает к себе радикалов со всего мира. Вторая точка зрения на отъезд российских исламистов в ДАИШ сводится к тому, что от такого выбора этих людей страдают их родные и близкие: не секрет, что часто дети, восприняв эту идеологию, уезжают в Сирию, обрекая на горечь и страдания своих родителей. Та же история со студенткой МГУ Варварой Карауловой, решившей в 2015 году уехать к виртуальному «жениху» Айрату Саматову в Сирию, заставила беспокоиться именно родителей, попытавшихся сделать все, чтобы не допустить этого. То, что им это удалось (Караулову задержали на турецко-сирийской границе и доставили обратно в Россию — прим. «NOVOSTI-DNY.Ru» ), не образумило и не остановило девушку, которая продолжила виртуальное общение с террористами, за что в итоге и получила срок. Есть примеры, когда не только глупые дети, но и взрослые, неожиданно поддавшись вербовщикам, оставляют свои семьи и уезжают на «джихад» в Сирию. Очень характерна в этой связи история с Дильшодом Курбоновым, уроженцем Таджикистана, который приехал на заработки в Челябинск. Работая на Урале, мужчина завел семью, женился на русской женщине, у них родились двое детей, и, казалось бы, мигрант уже пустил корни в России. Однако в 2015 году Курбонов неожиданно пропадает, с работы не возвращается, и только через месяц выходит на связь с супругой через Интернет, сообщая, что уехал в Сирию на «джихад». Что заставило взрослого человека, имеющего семью, детей, работу, бросить все это и уехать на Ближний Восток воевать? Ведь кто-то его уговорил и убедил это сделать. После единственной беседы с супругой по скайпу Курбонов не выходил на связь, и как полагают силовики, уже погиб. Тем самым, уезжая в Сирию, мусульмане обрекают своих родных на страдания. Поэтому часть экспертов полагает, что таких людей следует останавливать и не давать им уезжать в Сирию, чтобы родные не мучились и не горевали. Да и если уедут такие исламисты воевать в Сирию, то, во-первых, они могут вернуться, а во-вторых, они своей массовостью будут создавать опасность для российских военных и их союзников в Сирии. А потому необходимо всех желающих ехать в Сирию на «джихад» отлавливать в России. Увы, но пока рост численности уезжающих воевать в Сирию российских мусульман, который ежегодно отмечают и силовики, и президент России, говорит о привлекательности идеологической доктрины, которую предлагают террористы. Это единственное, что можно констатировать. Понятно, что у какой-то части тех, кто уезжает, был определенный романтизированный образ государства, которое им казалось идеалом. Кто-то потом разочаровывался, увидев, что ничего подобного в ДАИШ нет, что это просто вакханалия бандитизма и простор для маньяков и головорезов (если послушать рассказы тех, кто вернулся из Сирии и предстал перед судом, то они как раз в свое оправдание и говорят, что бежали из «халифата» именно тогда, когда увидели его истинную кровавую сущность). Однако насколько можно верить в искренность подобных прозрений? Они больше свидетельствуют о глупости и наивности вернувшихся. Впрочем, несмотря на разницу в подходах, мы может однозначно отметить, что оперативность, сноровка и слаженность работы силовиков являются основным инструментом противодействия терроризму на религиозной почве в России. И он спасает. Пока спасает… Раис Сулейманов, религиовед, эксперт Института национальной стратегии