✔ Долги россиян растут под влиянием растущего неравенства — экономисты - «Экономика»
ПОХОЖИЕ
13:54
Такая постановка вопроса существенно отличается от концептуального видения проблемы российскими экономистами, занимающими высокие посты по власти. Те же Максим Орешкин и Эльвира Набиуллина сетуют на значительный уровень бедности в России, и масштаб этого явления действительно уже сложно замалчивать. Однако борьба с бедностью по неолиберальным рецептам, которые сегодня пытается внедрять российское правительство, едва ли приведет к снижению уровня неравенства при сохранении в неприкосновенности всех прочих элементов финансово-экономической политики, ориентированной на все большее изъятие доходов у населения в пользу бюджета и крупнейших госбанков.
Исследование, опубликованное Университетом Хэнань, выполнено на материале российской статистики 2000–2012 годов, однако оно легко может быть экстраполировано в будущее. Прежде всего, выводы, к которым пришли экономисты, проливают свет на специфику выхода России из серии экономических кризисов последних двух десятилетий.
Кризис 1998 года действительно стал мощным стимулом для национальной экономики: уровень неравенства в России был уже совершенно иной, чем в СССР, однако кредитная нагрузка на предприятия и население была еще минимальной. Кризис 2008—2009 годов ударил главным образом по корпоративному сектору, на тот момент уже имевшему существенный уровень закредитованности, однако население еще не было опутано долгами (за исключением столиц и крупнейших городов). С одной стороны, это обстоятельство способствовало тому, что многие домохозяйства кризис затронул «по касательной», однако выход из него сопровождался в 2011—2013 годах очередной волной кредитной экспансии, теперь уже в регионах (доходы населения при этом также росли). Новая кризисная волна в конце 2014 года на некоторое время прервала этот процесс, поскольку ЦБ был вынужден резко поднять свою ключевую ставку, но как только она снизилась, ипотечное и потребительское кредитование стали вновь расти — на сей раз в условиях отсутствия роста реальных доходов населения.
Между тем уровень неравенства в России в последние годы существенно увеличился. Как показало прошлогоднее исследование, выполненное Всемирной лабораторией экономического неравенства (наиболее известная в ее коллективе фигура — французский экономист Тома Пикетти, автор знаменитой книги «Капитал в XXI веке»), начиная с 2010 года в России резко повысилась доля национального благосостояния, принадлежащего 1% богатейших людей. Этот показатель, резко подскочивший в 1990-х годах, в следующем десятилетии заметно снизился, но затем вновь пошел в рост, и к середине нынешнего десятилетия Россия вновь опережала по нему США, не говоря уже о таких странах, как Великобритания и Франция, а также Китай. В 2015 году 1% богатейших россиян принадлежало 43% национального богатства — за два десятилетия до этого, для сравнения, это было всего 22%. Рост количества долларовых миллиардеров на фоне падения доходов основной и роста закредитованности массы населения иллюстрирует этот процесс особенно наглядно, поэтому к выводам, представленным в исследовании Университета Хэнань, стоит присмотреться более чем тщательно. Впрочем, лучше дать слово самим его авторам. Ниже «NOVOSTI-DNY.Ru» публикует наиболее значимые фрагменты из этой работы.
Неравенство и рост кредитования в регионах России
В своей получившей широкое обсуждение книге «Неочевидные проблемы» (2010) Рагхурам Раджан выдвинул новую гипотезу финансового кризиса в США — неравенство доходов. Он утверждал, что в последние три десятилетия растущее неравенство доходов создавало политическое давление на их распределение. Вместо того, чтобы увеличивать безвозмездные социальные выплаты или повышать прогрессивность налогообложения, американские политики реагировали на эту проблему субсидированием личных финансов бедных с помощью планов реализации доступного жилья, обтекаемых оценок платежеспособности и новыми ипотечными продуктами с низкими (или даже нулевыми) первоначальными взносами. Последовавшая за этим кредитная экспансия стала горючим материалом для масштабного роста цен на жилье, что фактически и привело к банковскому и финансовому кризису 2008–09 годов.
Гипотеза Раджана породила растущий объем исследований, посвященных той роли, которую неравенство играло в процессе роста кредитования (вторая часть гипотезы заключается в том, что рост кредитования влечет за собой финансовый кризис, и уже существует хорошо обоснованная литература, где показано, что рост или циклические отклонения кредитования повышают вероятность и остроту кризиса и в развитых, и в развивающихся странах). Последующие исследования обнаружили положительную взаимосвязь между неравенством и кредитованием в англо-саксонских странах (США, Великобритания, Австралия), в странах с мажоритарной избирательной системой (США, Великобритания, Австралия, Канада), в отдельных штатах США и в бывших советских республиках (работа Милицы Латинович и Нелы Милошевич).
В этой работе мы используем статистику российских регионов с 1998 по 2013 годы, чтобы протестировать гипотезу Раджана. Наше исследование предоставляет несколько уникальных возможностей. Во-первых, Россия — это посткоммунистическая переходная экономика, пережившая значительные колебания неравенства, тогда как предшествующие проверки гипотезы Раджана фокусировались на развитых экономиках (за исключением упомянутой работы Латинович и Милошевич). Во-вторых, в российской статистике содержатся большие и разнообразные перекрестные данные по более чем 70 регионам. В-третьих, большая часть доходов России концентрируется на федеральном уровне за счет добычи полезных ископаемых (25%), прибыли корпораций (20%), налогов на личные доходы (20%) и добавленную стоимость (19%). Доходы в каждом регионе как таковые подчинены той же перераспределительной схеме.
Мы видим основания для того, чтобы поддержать гипотезу Раджана применительно к России. Мы разрабатываем уточненную эмпирическую модель, в рамках которой региональное кредитование зависит от неравенства (рассчитанного как коэффициент Джини), роста реальных заработных плат и других региональных и федеральных переменных. Мы обнаруживаем, что каждое повышение неравенства в регионах аналогичным образом воздействует на кредитование физических лиц в России. Согласно нашей базовой оценке, рост коэффициента Джини на 0,1 пункта связан с ростом на 0,2–0,24 пункта уровня закредитованности физических лиц. Данные оценки количественно схожи с теми, что Стивен Ямарик обнаружил для отдельных штатов США, а Латинович и Милошевич — для бывших советских республик.
Предыстория
В 1988 году Советский Союз отменил монополию государства в банковской сфере, после чего стали возникать частные коммерческие банки. Многие из них использовали связи с государством и получали преимущества от доступа к государственному бюджету и долям вновь приватизируемых предприятий. Однако хронический фискальный дефицит в совокупности с переоцененным рублем нанесли тяжелый удар, когда российское правительство девальвировало рубль и объявило дефолт по внутренним обязательствам 17 августа 1998 года. В результате финансовый сектор сократился: и количество коммерческих банков, и их концентрация существенно снизились с 1998 по 2008 годы. В период финансового кризиса 2008–09 годов снижение доли заемных средств и консолидация в российском банковском секторе привели к тому, что количество коммерческих банков продолжило сокращаться, но их концентрация стала более высокой.
А что же объем кредитования? Можно сравнить общие объемы кредитов для частного нефинансового сектора и домохозяйств в России в соотношении с США. Нет ничего удивительного в том, что объемы кредитования в России гораздо меньше, чем в США. В 1995 году совокупный объем кредитов в России составлял 21% от ВВП против 119% в США. Эта разница оказывается еще больше, если посмотреть только на кредиты для домохозяйств: до 2002 года их доля никогда не превышала 1% от ВВП, тогда как в США этот показатель находился в диапазоне 60–70%! Однако в преддверии финансового кризиса 2008–09 годов кредитование в России расширялось гораздо быстрее. Общий объем кредитования в отношении к ВВП с 1995 по 2009 годы вырос примерно втрое (с 21% до 58%), а кредитование домохозяйств выросло с 0,8% в 1998 году до 11,6% в 2009 году. Более того, если экономика США после кризиса освобождалась от кредитной нагрузки — объем кредитования к ВВП снижался до показателей середины 2000-х годов, то российское кредитование продолжало расширяться и в 2014 году достигло новых пиковых отметок в 71,5% ВВП по общему объему и в 17,7% ВВП по кредитам для домохозяйств.
Теперь рассмотрим оценки неравенства доходов для США и России. В 1990 году уровень неравенства в России был ниже, чем в США. Однако затем Россия пережила резкий рост неравенства доходов, и к 2000 году рассматриваемые нами отдельные его показатели (доля национального дохода, получаемого верхними 10% и верхним 1%) превысили соответствующие показатели для США. Доля доходов наиболее богатых 1% и 10% населения России выросли с 1990 по 2008 годы, соответственно, с 7% до 25% и с 23% до 52%. Для сравнения, в США эти показатели за тот же период повысились, соответственно, с 15% до 20% для 1% самого богатого населения и с 38% до 45% для 10% наиболее богатых. После 2008 года неравенство в России сократилось, но продолжало расти в США.
Статистика
Для исследования мы использовали социально-экономические показатели по 75 регионам России (за исключением Чечни, Дагестана, Ингушетии и Северной Осетии, где имеют место различные конфликты, и четырех автономных округов из-за неполных данных по займам) с 2000 по 2012 годы. В 2000 году в России завершился кризис и появилась статистика по кредитованию в регионах. В 2014 году состоялось присоединение Крыма, а также произошли методологические изменения в российской статистике, что затрудняет более долгосрочные сопоставления. Несмотря на то, что наша модель охватывает небольшой период времени, она довольно разнообразна, поскольку включает как крупные города (Москву и Санкт-Петербург), так и крупные регионы в Сибири и на Дальнем Востоке.
Данные о неравенстве. Россия представляет собой особенно интересный случай для понимания региональных структурных различий и неравенства. Рост неравенства — один из наиболее интересных результатов экономических реформ в России. Несмотря на то, что для дореформенного периода надежная информация редко доступна, в целом общепризнано, что в Советском Союзе до 1990 года неравенство было низким — приблизительно на том же уровне, что и в Скандинавии. Но уже к 1994 году национальный коэффициент Джини для России оценивался как 0,45, что сопоставимо с большинством стран Латинской Америки. В последующие два десятилетия его значение варьировалось в диапазоне 0,45–0,48.
В региональном разрезе значение коэффициента Джини существенно различается. Наиболее высокий уровень неравенства зафиксирован в Москве и Санкт-Петербурге и регионах, в избытке наделенных энергетическими ресурсами и сырьем, такими как Коми, Пермский край, Самарская и Тюменская области. В этих регионах также присутствует большое количество олигархических компаний, наличие которых имеет положительную корреляцию с неравенством. Напротив, для регионов Сибири, таких как Алтай, и Северного Кавказа наподобие Карачаево-Черкесии характерные меньшие показатели неравенства.
Данные о кредитовании. В нашем исследовании мы использовали данные о кредитовании физических лиц, корпоративном кредитовании и общем объеме кредитования в отношении к ВВП, отдельно фокусируясь на кредитовании физических лиц, поскольку нас интересуют предсказания гипотезы Раджана. Однако мы также принимаем во внимание корпоративное кредитование и общие объемы кредитования, поскольку применительно к крупным частным инвесторам в России сложно с легкостью отделить частные заимствования от корпоративных. Эти частные инвесторы и олигархи обладали особой значимостью на ранней фазе экономических реформ в начале 1990-х годов, когда приватизационные сделки нередко следовали за так называемыми залоговыми аукционами. Данный подход предполагал, что инвестор-инсайдер получал недооцененные государственные активы в обмен на займы, а сами эти займы выступали обеспечением по акциям приватизируемых компаний.
В региональном разрезе динамика отношения кредитования физических лиц и корпоративного кредитования к ВВП в целом соответствует национальному тренду — восходящей траектории с 2000 по 2008 годы, на смену которой пришло выравнивание или даже спад во время финансового кризиса. Однако есть и важные различия между отдельными регионами. Южные сельскохозяйственные республики — Алтай, Карачаево-Черкесия и Мордовия — имеют наиболее высокие кредитные доли, тогда как дальневосточные регионы, такие как Камчатка и Сахалин, и такой регион Поволжья, как Пермь, имеют низкие соответствующие показатели.
Совокупные данные. Как показывает сводная статистика региональных данных, доля кредитов физических лиц варьируется в диапазоне 0,3–44,2%, а доля корпоративных кредитов — в диапазоне 1,7–331%. Доля кредитов имеет коэффициент вариативности в диапазоне 70–94%, тогда как для коэффициента Джини это значение находится в пределах 10%.
Выводы
Россия часто подвержена глубоким экономическим, валютным, банковским и финансовым кризисам. В ее недавней экономической истории наиболее значимыми кризисными проявлениями были рецессия в переходе к рынку в 1991—1994 годах, банковский кризис 1998 года, «Великая рецессия» 2008 года и самый последний финансовый кризис 2014—2017 годов. Эти события часто наносили ущерб соседним странам и глобальной экономике. Высокая степень финансовой уязвимости России рассматривается нами как результат популистской макроэкономической политики, слабого государственного управления, высокой зависимости от экспорта энергоносителей и общих структурных проблем в ее экономике.
Рост неравенства доходов является одной из наиболее важных особенностей сегодняшнего развития России. Мы показываем, что рост неравенства доходов сопровождался беспрецедентным ростом долгов. В долговой экспансии особенно важную роль играют частные домохозяйства. Мы обнаруживаем позитивное и жесткое соотношение неравенством доходов и кредитованием физических лиц. Кроме того, мы обнаруживаем более слабое в статистическом плане, но более значительное в плане экономическом соотношение между неравенством доходов и корпоративным кредитованием. В совокупности результаты нашего исследования подкрепляют гипотезу Раджана, демонстрируя, что ответом политиков на увеличение неравенства в России является расширение жилищного и прочих видов частного кредитования.
Николай Проценко
