Данные Росстата могут опровергать оптимизм вице-премьера Игоря Шувалова и министра экономического развития Максима Орешкина. Иллюстрация: mywebroom.comПубличное недовольство качеством работы органов статистики, высказанное министром экономического развития РФ Максимом Орешкиным, может свидетельствовать об отсутствии у правительства однозначного представления о текущем состоянии российской экономики. Некоторые данные Росстата за два месяца текущего года, прежде всего о доходах населения и динамике розничной торговли, не позволяют говорить о том, что полноценный выход из кризиса состоялся. «Публичность и нарочитая конфронтационность заявления министра, который, по сути, назвал сотрудников Росстата, мягко говоря, некомпетентными непрофессионалами, настораживает, — прокомментировал для «NOVOSTI-DNY.Ru» позицию Орешкина независимый эксперт-экономист Александр Полыгалов. — Ведь никто, вообще-то, не мешал Максиму Орешкину без громоподобных заявлений для СМИ вызвать к себе соответствующего подчинённого и поставить ему задачу связаться с Росстатом и максимально чётко прояснить все спорные вопросы. То, что была выбрана другая линия поведения, очень уж напоминает пресловутый поиск стрелочника, который должен ответить за то, почему заявления министра экономики расходятся со статистикой». При этом, по мнению Александра Полыгалова, аргументация Орешкина выглядит вполне убедительно. Коррекцию показателей статистики с учётом разного количества рабочих дней в феврале 2017 года и феврале 2016 года (частным случаем чего является наличие високосного дня в феврале 2016 года и перенос на февраль 2017 года дополнительных праздничных дней) осуществлять действительно необходимо. Другой вопрос, отмечает эксперт, что Росстат при подсчёте показателей, представленных в виде соотношения «текущий месяц к аналогичному месяцу предыдущего года» (в том числе при расчёте ушедших в минус в феврале индекса промпроизводства, оборота розничной торговли, реальных доходов населения и объёма платных услуг) вообще для любого месяца должен проводить аналогичную коррекцию, а не только для февраля 2017 года. Ведь очень часто количество рабочих дней того или иного месяца не совпадает с количеством рабочих дней аналогичного месяца предыдущего года, даже без учёта наличия или отсутствия високосного дня. «Иными словами, — продолжает Александр Полыгалов, — если Росстат в принципе осуществляет поправочную корректировку с учётом разного числа рабочих дней, значит, скорее всего, он осуществил и коррекцию в феврале 2017 года с учётом високосного дня в 2016 году — и тогда претензии министра ничем не обоснованы. Если же Росстат не осуществил корректировку в феврале 2017 года, тогда возникает вопрос, а делает ли вообще Росстат такую корректировку и для других месяцев, в которых от года к году меняется число рабочих дней? Ведь учёт дополнительного високосного дня ничем не отличается, по сути, от простого пересчёта показателей с поправкой на разное число рабочих дней. Тогда возникает вопрос вообще ко всем показателям Росстата, а не только отдельно к февралю 2017 года. Однако подобное обвинение всё же представляется чрезмерным». «Ошибаться, конечно, может каждый, — резюмирует Александр Полыгалов. — И в Министерстве экономики, и в Росстате за конкретные расчёты отвечают конкретные исполнители, и их работа лежит в основе того, что скажет министр экономики об экономическом росте, а что опубликует Росстат в качестве статистической информации. Проверить всех исполнителей невозможно физически. Но что точно возможно, так это прояснить все спорные моменты в рабочей обстановке на уровне общения профессионалов с профессионалами, а не через СМИ с помощью громогласного обвинения других людей в вопиющем непрофессионализме».