Экономист Кристофер Смарт убежден, что еврозоне нужен не общий министр финансов, а более глубокая интеграция банков и рынков капитала. В 2017 году европейских лидеров ждет серия суровых испытаний, в частности, бурные выборы с выступлениями популистов, сложные переговоры о выходе Британии из ЕС, а также новый американский президент, уверенный в том, что трансатлантический альянс "устарел". Но, несмотря на все эти трудности, у лидеров ЕС будет шанс укрепить пошатнувший союз и его институты. В частности, им следует сосредоточиться на восстановлении доверия к банковскому сектору, предоставив ему больше капиталов и улучшив качество надзора. Даже если ни в какой другой сфере они не добьются прогресса, одно лишь достижение данной цели позволит в конечном итоге сделать 2017-й очень хорошим годом. Европейские банки уже давно являются опорой экономики континента. Во Франции и Германии активы банков достигают 350-400% ВВП, в то время как в США они лишь слегка превышают 100% ВВП. После финансового кризиса 2008 года слабейшие банки еврозоны быстро согнулись под грузом плохих кредитов, грозя утопить вместе с собой правительства соответствующих стран. На фоне роста сомнений в кредитоспособности многих стран даже сильные банки попали в так называемую "порочную петлю" ("doom loop"), поскольку несли убытки из-за обвала суверенных долгов, находившихся на их балансах. Ирония в том, что эта взаимозависимость банков еврозоны в конечном итоге их же и спасла. Поскольку ирландские, португальские и греческие банки были должны в основном немецким, французским и голландским банкам, все внешние шоки, которые испытывали наиболее слабые банки и страны, немедленно отражались на сильнейших. Это подталкивало все заинтересованные стороны к сотрудничеству и поискам совместного решения, несмотря на политические издержки. Если бы все европейские банки и страны не оказались под угрозой, трудно было бы представить себе другую ситуацию, когда европейские лидеры согласились бы вдруг на помощь финансовым рынкам в размере $1 трлн. Тем временем, интегрированная платежная система Европейского центрального банка позволяла поддерживать регулярные трансферты между периферийными и ведущими банками, что помогало сохранять коммерческую активность и финансирование в худшие периоды кризиса. Кроме того, ЕЦБ продолжал операции по поддержанию ликвидности, пусть даже и не всегда щедро и стабильно, а в конечном итоге решил вмешаться в санацию финансовых учреждений, находившихся под угрозой, тем самым, смягчив рыночный шторм. Пока политические лидеры спорили по поводу законности межгосударственных кредитов, европейские институты смягчали последствия глобального шока. Экономисты обычно соглашаются с тем, что для "оптимального валютного союза" требуются такие элементы, как высокая трудовая мобильность, единый бюджетный надзор, синхронизация бизнес-циклов. Ничего этого в еврозоне нет. Однако, как показал финансовый кризис, интегрированные банки и финансовые рынки тоже могут быть важным источником устойчивости. Вопреки многочисленным прогнозам, неизбежный крах еврозоны не произошел. Наоборот, она бесспорно укрепилась, благодаря ответным мерам, которые повысили качества надзора, усилили институты, объединили ресурсы. Особенно стоит отметить то, что регуляторы еврозоны могут теперь вести надзор за крупнейшими банками валютного союза и при необходимости вмешиваться. Конечно, этот кризис, а также ощущение нескладности европейских институтов, спровоцировали еще и сильную негативную реакцию избирателей. Некоторые из них сомневаются в том, что единая валюта способна принести им процветание. Более того, тот факт, что евро пережил минувший кризис, не означает, что он переживет и следующий. Тем не менее, даже в сегодняшнем тяжелом политическом климате европейские лидеры могут добиться успеха, если откажутся от некоторых грандиозных, нереалистичных предложений - учреждение поста министра финансов Европы, усиление вмешательства в экономическую политику стран ЕС. Вместо этого им следует сконцентрироваться на укреплении естественных сильных сторон единой валюты, в частности сформулировав убедительный план очистки балансов итальянских и португальских банков от плохих долгов. В идеале такой план должен предусматривать использование европейских ресурсов и проведение местных реформ, а также устранение неэффективных компонентов в порядке урегулирования неплатежеспособности, с тем чтобы банки не нагружались плохими долгами в ожидании судебного одобрения конвертации залогов. Для повышения доверия к системе в целом власти должны также установить лимиты на покупку банками суверенных долгов, что позволит разорвать "порочную петлю" и увеличить поток взносов в Единый фонд санации банков ЕС. В дополнение к этому, ЕЦБ следует подумать о вмешательстве в реструктуризацию пары банков среднего размера, просто чтобы показать, что он может это делать. Наконец, власти должны стимулировать дальнейшую интеграцию рынков капитала. Это укрепит евро, повысит готовность к принятию трансграничных рисков, диверсифицирует источники финансирования, расширит доступ к финансам. После выхода Британии из общего рынка это будет особенно важно. Нынешний политический климат не позволяет в полной мере проводить структурные реформы, объединять бюджеты, повышать трудовую мобильность. Но если европейские лидеры смогут укрепить банковский союз, тогда у еврозоны все еще будет надежда на будущее. Еврозона прошла через период финансового обучения. Под давлением глобальных рынков политические лидеры были вынуждены пойти на малоприятные меры, чтобы укрепить валютный союз, но это позволило им понять, что одна из причин возникших проблем - взаимозависимость банков и рынков - одновременно открывает и путь к их решению; она станет вероятным мотором новых реформ. Мер по интеграции банковского союза и европейских рынков капитала может оказаться недостаточно, что обеспечить долгосрочное выживание евро, но они необходимы. А в нынешние политически бурные времена это единственный реальный вариант. Кристофер Смарт - старший научный сотрудник Центра изучения бизнеса им. Моссавар-Рахмани при Школе государственного управления им. Кеннеди Гарвардского университета, ранее был специальным помощником президента США по вопросам международной экономики, торговли и инвестиций (2013-2015), заместителем помощника министра финансов США по делам Европы и Евразии (2009-2013). Смарт является также старшим научным сотрудником центра Chatham House. Copyright: Project Syndicate, 2017.