✔ Банковский «схематоз» в Татарстане решено лечить уголовными средствами - «Экономика»
ПОХОЖИЕ
Уголовный прецедент
Сакраментальная для российского бизнеса статья 159 УК РФ (мошенничество) все-таки не миновала тянущуюся с конца прошлого года историю со спасением казанского Татфондбанка (ТФБ), а также связанного с ним Интехбанка. На текущей неделе в рамках уголовного дела по этой статье были задержаны зампред правления ТФБ Вадим Мерзляков, генеральный директор инвесткомпании «ТФБ Финанс» Тимур Вальшин и двое его подчиненных. Их подозревают в похищении у более чем 100 вкладчиков ТФБ суммы более чем в 90 млн рублей путем перевода их средств из ТФБ в доверительное управление «ТФБ Финанс». При этом средства теряли статус вклада, защищенного государственными гарантиями в случае возникновения у банка проблем. На деньги, поступавшие таким образом в «ТФБ Финанс», приобретались облигации ТФБ, которые моментально обесценились в прошлом декабре, как только банк не смог обслуживать свои обязательства. Вскоре после этого стало известно, что общий объем средств, потерянных вкладчиками ТФБ из-за этой схемы, составляет порядка 2 млрд рублей.
Возбуждение уголовных дел в отношении топ-менеджеров ТФБ и «ТФБ-Финанс» можно считать серьезным успехом вкладчиков, на стороне которых выступили власти Татарстана. Требования начать уголовное преследование организаторов описанной схемы прозвучало еще в самом начале банковского кризиса, затем состоялось несколько встреч вкладчиков с руководством татарстанского МВД, а незадолго до задержания банкиров президент РТ Рустам Минниханов потребовал от правоохранителей усилить работу по выявлению и привлечению к ответственности виновных.
Быстрое появление уголовных дел с реальными подозреваемыми можно вообще считать прецедентом для российского финансового рынка. До недавнего времени самой известной махинацией, сработанной по той же схеме, что и в ТФБ, была история с кредитными нотами банка «Траст», попавшего под санацию в конце 2014 года. Общая сумма средств, которые клиенты этого банка перевели в обесценившиеся кредитные ноты, оценивалась в 20 млрд рублей, но на протяжении долгого времени правоохранительные органы не видели в данной схеме никакого криминала. Лишь в сентябре прошлого года стало известно, что ГУ МВД возбудило уголовное дело по той же 159-й статье, да и то с формулировкой «в отношении неустановленной группы лиц». В Татарстане же между выявлением схемы и возбуждением уголовного дела прошло всего полтора месяца, а группа подозреваемых лиц была выявлена практически сразу.
Все в суд
Другое дело, поможет ли это клиентам ТФБ вернуть свои деньги. «Процесс возврата средств вкладчикам Татфондбанка, которые оказались клиентами „ТФБ-Финанс“, не обещает быть легким и не зависит напрямую от тех действий, которые были предприняты правоохранительными органами в отношении лиц, участвовавших в переводе средств в „ТФБ-Финанс“. В данном случае регулятор и правоохранители отреагировали быстрее, чем в аналогичных ситуациях, возникавших прежде, но это совершенно не означает, что возврат средств станет проще, и пока судить о том, как это будет происходить, рано», — говорит управляющий директор Национального рейтингового агентства Павел Самиев.
«Возбуждение уголовных дел вряд ли напрямую поможет пострадавшим, потому что проблема заключается не в том, что менеджеры „ТФБ-Финанс“ где-то спрятали их деньги и не возвращают. Тем более, что речь идет о крупных вкладчиках, которые должны были понимать, на что они идут и что Агентство по страхованию вкладов их убытки не покроет. В любом случае результат будет зависеть от наличия в банке реальных активов», — добавляет руководитель аналитического центра «Эксперт» Сергей Селянин.
По мнению адвоката и правоведа Расула Кадиева, уголовные дела — это вообще не самый лучший инструмент защиты пострадавших клиентов банков, потому что следователи часто некомпетентны в сложных финансовых отношениях, например, часто не могут отделить гражданские отношения от уголовных. Поэтому клиентам «ТФБ-Финанс» сейчас нужно оспаривать сделки перевода их средств в судах как недействительные. Тем более, добавляет Кадиев, что практика по уголовным делам «великолепна в своём иезуитском характере». Например, следствие оценивает разумные действия вкладчиков по охране капитала в виде перераспределения («дробления») вкладов для достижения подлежащей страховой компенсации суммы 1,4 млн рублей как покушение на собственность АСВ, что, кстати, тоже актуально для клиентов ТФБ. Еще в середине января АСВ сообщила, что в ТФБ и Интехбанке выявлено дробление вкладов на сумму, соответственно, 4,4 и 1,7 млрд рублей. Несколько дней назад гендиректор АСВ Юрий Исаев заявил, что для возврата своих денег в пределах страховой суммы клиенты ТФБ, которые раздробили свои вклады, должны сначала восстановить статус-кво, а потом ждать санации банка. Однако схема санации по-прежнему не утверждена — банк уже третий месяц находится в подвешенном состоянии, хотя подавляющая часть вкладов, подлежащих компенсации через АСВ, уже возвращена.
В то же время Расул Кадиев отмечает как безусловно положительный момент во всей этой истории активное участие в решении проблем с ТФБ властей Татарстана, напоминая о еще одном громком банковском скандале последних лет, в котором оказался замешан Диг-банк из Владикавказа. Этот небольшой банк, работавший главным образом на рынке Северной Осетии, «прославился» тем, что принимал у населения средства, не проводя их по кассе, и уже через непродолжительное время в небольшой кавказской республике возникла вполне внушительная группа обманутых вкладчиков — более 1700 человек на общую сумму 868 млн рублей. Формальных оснований для компенсации через АСВ у них не было, поскольку их средства были отражены не на балансе, а на простом компакт-диске, который передало временной администрации банка его бывшее руководство.
Когда у вкладчиков Диг-банка остался единственный законный вариант получить свои деньги — через суд, они резко активизировали уличную активность — на площади перед правительством Северной Осетии регулярно проходили митинги и пикеты, и в результате пострадавшим от банкиров-мошенников удалось добиться реальной поддержки властей. Осенью 2014 года, через несколько недель после отзыва у Диг-банка лицензии, правительство Северной Осетии сформировала группу юристов, которые помогли почти всем обманутым вкладчикам быстро вернуть свои средства по суду. Тогдашний глава Северной Осетии Таймураз Мамсуров назвал это «уникальным случаем» и «первым в России прецедентом, когда суд встал на сторону вкладчиков банка». Ситуация в Татарстане, безусловно, сложнее, поскольку вкладчики ТФБ формально переводили свои деньги в «ТФБ-Финанс» совершенно добровольно, но ее разрешение в пользу пострадавших явно не состоится без постоянного внимания властей.
Пока не худший сценарий
Несмотря на то, что механизм санации ТФБ до сих пор не утвержден, уже сейчас вполне очевидно, что банковский кризис в Татарстане пошел по сравнительно управляемому сценарию — ни один из зарегистрированных в Татарстане банков с начала кризиса не был лишен лицензии, что могло легко усилить панику вкладчиков. Для сравнения, можно вспомнить настоящую «бойню», которую ЦБ устроил два-три года назад в двух регионах с весьма развитой сетью местных банков — Дагестане и Самарской области. В первом из этих регионов массовый отзыв лицензий был вполне обоснован — дагестанские банки никогда не отличались прозрачностью и неоднократно «светились» в многомиллиардных скандалах с обналичкой и выводом активов. Однако в Самарской области «банкопад» во многом стал результатом паники, начавшейся после лишения лицензии Волго-Камского банка в ноябре 2013 года.
«Можно утверждать, что регулятор сделал должные выводы из аналогичной ситуации в Самарской области, когда банки стали сыпаться один за другим и регион почти полностью лишился своей банковской системы. При этом банки, у которых была отозвана лицензия, нельзя было назвать плохими — просто началась цепная реакция, — считает Павел Самиев. — Эта история показала, что при чистке банков необходимо иметь в виду социальные и политические последствия тех или иных решений для остальных участников рынка. ТФБ для Татарстана — это социально значимый банк, и если бы его не удалось сохранить, эти последствия могли бы оказаться плачевными».
Тем не менее, редко свойственный ЦБ «вегетарианский» подход в случае с Татарстаном не отменяет неудобных для регулятора вопросов о том, почему эту ситуацию нельзя было купировать в зародыше. «Основные вопросы должны быть отнесены к регулятору — ЦБ РФ, — продолжает Павел Самиев. — Сложно комментировать, насколько в ситуации ТФБ недоглядело местное отделение ЦБ, но одним из следствий упущений на региональном уровне является то, что принятие решений в сфере банковского надзора все больше перемещается в центральный аппарат регулятора. Определенное непонимание вызывает тот факт, что схемы, подобные выявленным в ТФБ, применялись уже после того, как ЦБ провел достаточно серьезную чистку банков, ликвидировав те из них, которые занимались откровенно сомнительными операциями, имели „нарисованный“ капитал и так далее, а заодно и проведя серьезную реформу банковского надзора. Регулирование ужесточилось достаточно давно, но мы до сих пор видим крупные случаи масштабных махинаций и растрат. Если бы эти схемы были выявлены раньше, цена вопроса была бы гораздо меньше, но теперь мы видим появление новой серии проблемных банков».
По мнению Сергея Селянина, случай ТФБ вообще был прецедентным для региональных банков, поскольку схемы с переводом средств вкладчиков на счета аффилированной инвесткомпании были неудивительны и вошли в привычку для московских банков, но никак не в региональных, тем более такого размера и связанных с региональным руководством. «Считалось, что весь так называемый „схематоз“ сосредоточен в Москве, а региональные банки в этом смысле более надежны», — говорит эксперт.
Однако, по его мнению, обвинять в прямом недосмотре власти Татарстана сложно. «Совет директоров банка с участием представителей региональных администраций собирается раз в год для утверждения отчета, в котором руководство банка может показать любые цифры, и проверить их будет очень сложно при отсутствии независимого внутреннего контроля, — поясняет Селянин. — Но проблема в том, что в единичных банках этот контроль устроен как положено. Тем более, что вряд ли в случае с ТФБ речь шла о злонамеренном выводе активов. У руководства банков всегда есть соблазн закрыть какую-то текущую проблему временной схемой — подправить нормативы, просрочку и так далее, как бы с добрыми намерениями. Но если проблемы затягиваются, то приходится прибегать к схемам все дальше, а это приводит к плачевным последствиям».
Между тем купирование самых острых симптомов банковского кризиса в Татарстане отнюдь не означает, что банковская система республики сможет и дальше сохранить всех своих игроков. Как сообщила в телеэфире 9 февраля председатель ЦБ Эльвира Набиуллина, процесс оздоровления банковской системы в России прошел лишь больше половины пути, дав понять, что массовый отзыв лицензий у банков будет продолжен. «Мы надеемся прийти к той ситуации, когда количество отзывов лицензий будет измеряться единицами в год. Но на это уйдет еще несколько лет», — заявила Набиуллина.
Для того, чтобы сформулировать гипотезу о дальнейшей динамике процесса, достаточно просто обратиться к статистике отзывов лицензий с того момента, когда Набиуллина возглавила ЦБ (июнь 2013 года). По данным портала «Банки.ру», в 2013 году ЦБ под ее руководством отозвал лицензии у 40 кредитных организаций, в 2014 году их стало уже 94, в 2015 году — 107, а в прошлом году — 112. Таким образом, налицо нарастающий тренд отзывов, весьма напоминающий знаменитое сталинское рассуждение о нарастании классовой борьбы по мере приближения к заветной цели построения социализма в отдельно взятой стране. Весьма сомнительно, что в случае сохранения такого тренда в процессе окончательного очищения банковской отрасли от скверны в России останутся отдельно взятые регионы, которые смогут пережить этот «идеальный шторм».
Николай Проценко
