✔ Александр Ярков: «Большинство „русских мусульман“ в Якутии — бывшие зеки» - «Аналитика»
ПОХОЖИЕ
Имам одной из мечетей Ноябрьска Исомитдин Акбаров — террорист из Узбекистана, был в 2010 году убит на «стрелке» с бандитами из Курганской области. Ученик Акбарова, небезызвестный салафитский деятель Дмитрий (Хамза) Черноморченко модерирует из Турции экстремистский сайт «Голос ислама», который только по недоразумению в России еще не могут заблокировать, как родственный ему «Кавказ-Центр». В 2013 году уехал «на джихад» в Сирию имам мечети Ноябрьска Абдусамад Хуранов, освободившийся накануне из мест лишения свободы. За решеткой Хуранов оказался после того, как опасаясь обыска и ареста, совершил вместе с женой неудачный подрыв на самодельной бомбе. Хуранов более известен на Ямале даже не этим изуверством, а своим духовным наставничеством у самого, пожалуй, известного террориста с нефтегазовых «северов» — Анатолия Землянки, он же «Толя Джихадист».
О том, почему нефтегазовые «севера» сегодня в плане джихадизма вызывают не меньшую тревогу, чем Юг России, корреспонденту «NOVOSTI-DNY.Ru» рассказал ведущий эксперт Центра по противодействию экстремизму Тюменского госуниверситета Александр Ярков.
Случай с террористом ДАИШ из Ноябрьска Анатолием Землянкой — «Джихадистом Толиком» в 2015 году шокировал общественность. Из биографии Землянки видно, что по террористическим стопам бывшего студента Тюменского госуниверситета может пойти любой более-менее амбициозный молодой парень из региона, у которого нет духовной опоры. А молодежь зачастую такой опоры не имеет.
Джихад джихаду — рознь. Поэтому давайте называть радикалов от религии лишь радикалами или экстремистами. Так будет правильнее. Ведь самый главный джихад должен быть направлен на борьбу против неверия и религиозного невежества «внутри себя». Не все это, увы, понимают. И очень часто, к сожалению, приводит неофитов к большущим заблуждениям. Это понимают умудренные жизненным опытом мусульмане.
Имамы нашего региона недавно вернули в общество несостоявшегося собрата Землянки — студента Тюменского госуниверситета, почти доехавшего до ИГИЛ (ДАИШ, «Исламское государство», ИГ, запрещенная в РФ террористическая организация — «NOVOSTI-DNY.Ru»). Назовем его N. N понял в результате свою ошибку и сам сдался правоохранительным органам.
Суд принял во внимание все обстоятельства и назначил N минимальное наказание — лишение свободы условно. Парень женился и уже растит ребенка. Радуюсь по-человечески, но… В таких случаях, как свидетельствует долго работавшая с N психолог Ольга Пушкаревич, в его линии поведения остается тревожность. Поэтому важно к таким людям постоянное, а не ситуативное внимание. Как говорит работавший с бывшими боевиками доктор психологических наук, профессор Евгений Доценко, главное — держать такого человека в состоянии сомнения. Выбор, конечно, за подобными N, но очевидно — они должны находится в поле зрения.
Были ли сделаны какие-то выводы чиновниками, силовиками, духовными лицами региона? Проводится ли соответствующая профилактическая работа среди молодежи?
Принимал участие в разработке областной программы по профилактике экстремизма. В рамках Тюменского госуниверситета ввели правило: в первые дни со всеми группами первокурсников беседуют сотрудники нашего центра и сотрудничающий с нашим университетом имам из Духовного управления мусульман Тюменской области Дамир Нафиков, завкафедрой в Болгарской исламской академии. Разработан курс онлайн-лекций, подготовлена методичка по профилактике экстремизма. На сайте вуза действует раздел «Антитеррор». Это у нас. Увы, в других учебных заведениях предлагаемые нами предложения «провисают».
Проходит информация, что в Сибири и на Дальнем Востоке в псевдоисламский экстремизм уходят ведущие руководители, русские по национальности, которые приняли ислам…
Самый «изумительный» пример такого рода — бывший армейский офицер Дмитрий Крапивный. После ухода в запас он работал в МВД, в суде, а венцом его карьеры стала должность руководителя Ямальского районного избиркома. Как рассказывал атаман Ямальского казачьего округа Сергей Дурынин, в состав избиркома Крапивный был рекомендован от входящего в состав «Союза казаков России» Обско-Полярского отдельского казачьего общества. Но затем Крапивный, который еще лет шесть назад был героем СМИ Ямала как глава избиркома, казачий деятель и вообще пример настоящего мужчины-северянина, канул в небытие. Его исключили из казаков, но не за то, что он сменил веру, а… за слишком быструю изменчивость в убеждениях. Крапивный ушел на пенсию, уехал с Ямала на родную Кубань. Неизвестно, кому и как он ныне поклоняется.
Похожая проблема в Якутии. К 2006 году там в ислам обратились около 40 тысяч якутов. Местный муфтий Муса Сагов — выходец из Ингушетии, глава казыятского управления Духовного управления мусульман Азиатской части России (ДУМ АЧР, входит в состав Совета муфтиев России — «NOVOSTI-DNY.Ru») поначалу радовался. А потом Сагов насчет этих сорока тысяч якутов — бывших православных забил настоящую тревогу. Он обеспокоился их скорости в перемене веры, а затем увидел, что эти бывшие православные обосабливаются от остальных мусульман региона, считая себя лучше их. Когда мусульманин, да еще и неофит ведет себя так, это противоречит самой сути ислама. Пророк Мухаммед сказал: «О люди! Разве не един ваш Господь? Разве есть у араба преимущество перед не арабом? Разве есть преимущество у не араба перед арабом? Или же у чернокожего перед белокожим, и наоборот? Только в богобоязненности и благочестии заключается превосходство!».
Почему некоторые восточные регионы России имеют такую скверную репутацию по сей день? Какие структуры тому виной?
Причин экспансии радикальной идеологии несколько, но эксперты сходятся в главном: местное сообщество не успевает абсорбировать приехавших мигрантов. А те пытаются изменить облик местной уммы (мусульманской общины — «NOVOSTI-DNY.Ru») и повлиять в отрицательном смысле на ситуацию в микрорайонах северных городов и промысловых поселков. При этом иные воспроизводят конфликты, не имеющие социальной и экономической почвы в Сибири и на Дальнем Востоке. Пример — спор в Тобольске: «Кто рулит — узбеки или киргизы?». Другие мигранты, особенно молодые, ведут себя так, как не позволяют им старшие в местах исхода. Но в результате поход на дискотеку или прогулка по вечерним улицам превращается для коренных жителей — в том числе, ставших «своими» выходцев из Кавказа и Средней Азии, — в испытыние и проблему.
Поэтому русские девушки принимают ислам как психологическую защиту. Это объяснимо: вспомним всплеск обращения в ислам американок после 11 сентября 2001 года, надеявшихся, что их, как мусульманок, «свои не убьют»… Увы, бойня в Бостоне, показала: принятая религия не является защитой от терроризма.
Эксперт по данной проблеме Галина Хизриева считает, что можно ввести для ряда проблемных сибирских городов статус пограничных, с соответствующим режимом пребывания. Но эксперт отдельно оговаривает: данная мера снизит остроту ситуации только лишь на время. Кроме того, в Сибири и на Дальнем Востоке есть немало других экономически стабильных регионов, которые являются привлекательными для людей, стремящимся распространить свои, не всегда мирные идеи. «Путешественники поневоле» и «временные сибиряки» добавляют остроты в местное «меню» этноконфессиональных «блюд», а «тюремные джамааты» (мусульманские общины, организованные в местах лишения свободы осужденными экстремистами — «NOVOSTI-DNY.Ru») — это уже, увы, реальность. Большинство «русских мусульман» в Якутии — из бывших заключенных. Позиционирующая себя правозащитной группа «Наше время» состоит из уроженцев Якутии — русских мусульман Махмуда Имрана (Алексея) Роева, Сейфуллаха (Андрея) Лозина, Ахмеда (Андрея) Баженова. Эти люди распространяли в местах заключения идеологию «Хизб ут-Тахрир» (запрещенная в России террористическая организация — «NOVOSTI-DNY.Ru»), провоцировали беспорядки. Лозин и Абдулла (Игорь) Мирошкин требовали от администрации колонии, где отбывали наказание, такого режима пребывания, какой невозможно исполнить.
В следственных изоляторах и в местах отбытия наказания отмечены факты превращения изначально чисто уголовных элементов в псевдоисламских экстремистов, которые создают свои «тюремные джамааты».
У радикалов ходовой тренд — вербовка девушек. Были ли в вашем регионе случаи вроде Аминат (Аллы) Сапрыкиной — убийцы шейха Саида Чиркейского, Наиды Асияловой — смертницы из Волгограда, Марии Хорошевой — террористки — вербовщицы с Кавказа? И как обстоит с отъездом девушек из региона в Сирию для «секс-джихада»?
О «секс-джихаде» не знаю. Но «прекрасная половина» отправляется из Сибири не только за своей «сильной половинкой», как две русские жительницы Тюмени с детьми на руках, ныне ожидающие суда в иракской тюрьме. Причина, я думаю, и во внутренней убежденности, что лишь «джихад меча» способен решить мировые проблемы. В 2009 году 17-летняя жительница города Нерюнгри Ольга Шредер — золотая медалистка и успешная спортсменка — поступила в московский вуз. Но вскоре бросила учебу, так как в Москве вышла замуж за сорокалетнего уроженца одной из северокавказских республик, приняла ислам. В мае 2011 года беременная Ольга Шредер была ликвидирована пакистанскими полицейскими при попытке попасть в Пакистан со стороны Афганистана. Шредер была в группе исламистов из бывшего СССР, где кроме нее была еще одна россиянка — уроженка Дагестана Патимат Магомедова. Пакистанцы тогда заявили, что Шредер, Магомедова и остальные принадлежали к движению «Талибан» (запрещено в России — «NOVOSTI-DNY.Ru») и были ликвидированы при попытке напасть с оружием на пакистанский полицейский блокпост. Ольга до своей гибели находилась под сильным влиянием террориста и салафитского идеолога Александра Тихомирова, он же Саид Бурятский. Лекции Бурятского потом нашли на ее странице «ВКонтакте».
В августе прошлого года житель Сургута Артур Гаджиев сначала поджег городской торговый центр, потом устроил поножовщину. За действия Гаджиева взяло ответственность запрещенное в России ДАИШ, Гаджиев проникся радикальными идеями в интернете. Но некоторые эксперты из региона считают, что путь к ДАИШ у лезгина Гаджиева мог лежать через радикальный лезгинский национализм. Действительно религиозный экстремизм Тюменского края питается духом воинствующих этнонационализмов, или это не совсем так?
Лезгинский национализм — реальность не только на Кавказе. Некоторое время глава Тюменской лезгинской национально-культурной автономии Вагиф Керимов «отметился» на сайте ИА Regnum острой антиазербайджанской статьей, вспомнив далекое прошлое и сегодняшнее настоящее. Керимов позиционировал себя как противник любого экстремизма и обострений отношений между самими кавказцами. Допустим, что мы ему поверили. Но заметим, что любая националистическая фобия, даже мелкая бытовая, ведет к экстремизму, а волны любого экстремизма бьются в один и тот же берег — кровопролитие и террор.
В 2005 году в Тюмени был примечательный случай. «Защитники белой русской расы» Игорь Шиянов, Алексей Рыков, Евгений Фатеев, Евгений Атаулин в компании еще нескольких несовершеннолетних скинхедов забили насмерть 20-летнего азербайджанца Джафара Гусейнова, приехавшего в Тюмень на заработки. Годом ранее члены этой банды на территории детского сада избили трех активистов «Авангарда красной молодежи», сняв для устрашения с головы одного из избитых АКМ-овцев скальп. В 2007 году всю банду осудили. «Борцы за чистоту расы» сами расово не совсем чисты. Главарь — манси наполовину, тот, кто наносил избитому Гусейнову шесть смертальных ножевых ран — наполовину азербайджанец, еще несколько человек — татары по национальности. В общем, кому суд назначил реальный срок лишения свободы, отбыли его, в правонарушениях больше замечены не были. Все, кроме одного. Он стал посещать квартирные собрания салафитов. Когда его товарищей в 2007 году судили за убийство азербайджанца и избиение АКМ-овцев, этот салафит, бывший скинхед, избежал наказания, поскольку был несовершеннолетним.
Беседовал Артур Приймак
