✔ «С такими знаниями вы всех пересажаете»: что происходит в деле публицистов - «Аналитика»
ПОХОЖИЕ
Допросить Аллу Кирдун удалось не с первого раза. Ее визита в суд все ждали во вторник, 9 января, но, как объявил судья в самом начале заседания, она в этот день заболела. И вместо нее вызвали ее коллегу и соавтора экспертизы Алесю Андрееву, допрос которой правда не закончился, так как на следующий день она предоставила суду справку о гипертоническом кризе, случившемся с ней вечером после первого выступления. Позже, 10 января, Алла Кирдун все-таки дошла до суда.
Допрос Кирдун начался с вопросов судьи, который рассказал ей, что доктора исторических наук, профессора, ведущие эксперты в области лингвистического анализа текстов на предмет экстремизма (в частности, Елена Галяшина), не нашли в публикациях обвиняемых «признаков экстремизма». Адвокат Юрия Павловца Кристина Марчук напомнила, что у ее подзащитного есть еще и экспертный отзыв, подготовленный российским экспертом Ольгой Кукушкиной, которая также не обнаружила «экстремизма» в его статьях. Именно методику Кукушкиной, как заявляли на суде и Кирдун, и Андреева, они использовали для анализа публикаций, поскольку собственной методики в Белоруссии на момент ареста публицистов не существовало, и, следуя из показания Гатальской, сейчас эта методика находится в процессе становления.
В этот день вопросы Кирдун успели задать адвокаты, которые констатировали, что в тексте экспертизы содержится вольный пересказ и интерпретация написанного авторами, встречаются взятые в кавычки выражения, отсутствующие в анализируемых экспертами статьях. По мнению обвиняемых и их защиты, это нельзя воспринимать иначе как фальсификацию.
Адвокат Сергея Шиптенко Мария Игнатенко привела выдержку из лингвистической части экспертизы приписываемой ее подзащитному статьи Артура Григорьева «Этнический национализм по украинскому образцу: куда идёт Белоруссия», подготовленной Кирдун и Андреевой: «Путем логико-семантического следования из утверждения автора о том, что Республика Беларусь движется к модели этнического национализма по украинскому образцу, выводится утверждение, что существует угроза возникновения военных конфликтов с Россией». Адвокат потребовала объяснений, каким образом эксперты пришли к выводу, что автор якобы озвучил утверждение об угрозе военного конфликта России и Белоруссии? «Это экспертное умозаключение», —заявила в ответ Кирдун, сославшись на все тот же метод «логико-семантического следования».
«Экспертные умозаключения», проистекающие из метода «логико-семантического следования», имели место и в анализе текста Павловца. Так, из утверждения Павловца о том, что в сфере межличностного общения белорусский язык использовался лишь 1,5 — 2% населения Белоруссии, составителями экспертизы выводится утверждение, что белорусский язык является «фактически мертвым». Подобного умозаключения, равно как и выражения «фактически мертвый» в трилогии Павловца о белорусской идентичности нет. Он лишь говорил о том, что белорусским языком пользуется малая часть общества, не давая этому никаких положительных или отрицательных оценок. Позже адвокат Марчук предоставила суду ряд исследований, в том числе и зарубежных, подтверждающих правоту Павловца.
Фразы об «умозаключении» и «логико-семантическом следовании» во время допроса Кирдун, а ранее Андреевой в зале суда звучали настолько часто, что позже среди присутствующих на заседании слушателей в личном разговоре они начали использоваться как афоризмы — как ранее «фоновые знания» в исполнении экс-главы Республиканской экспертной комиссии Елены Ивановой.
Защита также неоднократно указывала на то, что обвиняемые в своих публикациях лишь констатируют установленные научно факты. Ранее кандидат исторических наук Александр Гронский, выступавший на заседании в качестве свидетеля, подтвердил, что утверждения, указанные в текстах обвиняемых и поставленные им в вину, действительно являются истинными. Например, что Тадеуш Костюшко — польский, а не белорусский исторический деятель.
Адвоката Марию Игнатенко интересовал вопрос, если факты, изложенные в публикации, корректны и соответствуют действительности, можно ли их оценивать как негативную информацию. Кирдун ответила, что если факты соответствуют действительности, то они нейтральны. Когда ее спросили, каким образом она определяла, что изложенные в публикациях факты не соответствуют исторической действительности, эксперт начала говорить, что в рамках своей компетенции не оценивает действительность исторических фактов. Игнатенко попыталась уточнить, откуда она может знать, нейтральны или негативны описываемые факты, если она не может установить их историческую достоверность. Но эти вопросы начали сниматься судьей.
В экспертизе Павловца лингвисты (Кирдун/Андреева) пишут о том, что тот якобы использует «приемы искажения информации в расчете на то, что аудитория не владеет истинной информацией и не способна к критическому мышлению». Так, автор утверждает, что белорусское общество до начала перестройки идентифицировало себя не как отдельный этнос, а лишь как часть советского народа. При этом эксперты ссылаются на проводимую в 1989 году перепись населения СССР, где, как отмечается в экспертизе, большинство жителей Советской Белоруссии (77,86%) определили свою национальность как белорусскую. Однако Павловец писал про период до начала перестройки, т. е. до 1985 года. А эксперты в подтверждение тезиса о неверности приведенной информации необоснованно приводят данные на 1989 год, когда перестройка подходила к своему завершению.
«Эксперты используют приемы искажения информации в расчете на то, что представители правоохранительных органов (прокуратура, суд, следователь) не владеют истинной информацией и не способны к критическому мышлению», — заявила в этой связи Кристина Марчук. Ранее на вопрос Марии Игнатенко, о том, какая аудитория, по мнению Аллы Кирдун, не обладает критическим мышлением, она заявила, что речь идёт о российской аудитории.
Правдивость тезиса Павловца, по словам его адвоката, очевидна. С точки зрения исторической действительности в СССР было объявлено о создании «советского народа», и приведением указанных фактов Павловец никого не унизил и не оскорбил.
К слову, Кирдун в зале суда продемонстрировала отсутствие даже «фоновых знаний» по истории, заявив, что перестройка в СССР началась в 1991 году (в ее адрес прозвучал простой и конкретный вопрос — «назовите дату начала перестройки?»). Это вызвало возмущение Шиптенко, который с места воскликнул: «С такими знаниями вы всех пересажаете». Чем заслужил предупреждение судьи.
Мария Игнатенко ближе к завершению допроса уточнила у Кирдун, анализировали ли эксперты приведенную в одной статей Шиптенко цитату Александра Лукашенко, где тот высказывается о белорусском языке.
«Люди, которые говорят на белорусском языке, не могут ничего делать, кроме как разговаривать на нём, потому что по-белорусски нельзя выразить ничего великого. Белорусский язык — бедный язык. В мире существует только два великих языка — русский и английский», — заявлял президент Белоруссии. Кирдун ответила, что во время проведения экспертизы они не нашли оригинального источника этой цитаты и сомневаются в ее подлинности (хотя цитата распространенная и общеизвестная).
Само заседание в этот день проходило в нервной обстановке. Судья довольно часто объявлял перерывы, а в первой половине дня суд и вовсе эвакуировали, сообщив о пожаре (признаков которого, правда, заметно не было). Судья не позволял защите отклоняться от текстов экспертизы — возглас «по тексту!», наверное, оказался самым часто произносимым словосочетанием в этот день, вопросы часто обрывались или вовсе снимались судьей, а один раз, когда ответ Кирдун рассмешил присутствующих в зале заседаний, судья пообещал удалить всех, если это повторится ещё раз.
продолжение следует
Кристина Мельникова, Минск
Белоруссия: закат эпохи Лукашенко
12.01 Это Беларусь, детка: как зачищают «пророссийскую поляну»
12.01 Суд по делу белорусских публицистов, день 17
11.01 Суд по делу белорусских публицистов, день 16
10.01 Суд по делу белорусских публицистов, день 15
27.12 Дело публицистов: учёные за решёткой, националисты на свободе
Все новости сюжета
