✔ «Приднестровье — пример самоорганизации народов на русской основе» - «Аналитика»
ПОХОЖИЕ
В чем суть конфликта между Приднестровьем и Молдавией?
Между Приднестровьем и Молдавией нет конфликта. Если мы под «Молдавией» понимаем молдавский народ, территориальную, языковую и культурно-историческую общность, тесно связанную с Россией и русскими, то Приднестровская Молдавская Республика, а именно так называется государство на берегах Днестра, является сегодня продолжателем Молдавии, Молдавской ССР — так точно.
Конфликт есть между Республикой Молдова и Приднестровской Молдавской Республикой, суть которого состоит в столкновении идей национализма и национальной нетерпимости с идеями, в советские годы именовавшимися «интернационализмом» и «дружбой народов». И далеко не случайно в самом начале данного конфликта в Молдавской СССР силы, выступавшие за сохранение Союза, были объединены в Интернациональное движение «Унитате — Единство» — аналог Интерфронтов в Прибалтике, противостоявших Национальным фронтам, боровшимся с СССР.
Кому-то термин «интернационализм» покажется избитым или дискредитированным. Но важно ведь не слово, а явление, которое за ним стоит. В свое время «классические евразийцы» говорили об «общеевразийском национализме», которому противостоит «ложный национализм», направленный против самобытности этих народов. А Лев Гумилев позже ввел термин «комплементарность» как ощущение взаимной симпатии этносов. Так вот, за термином «интернационализм» вполне может скрываться евразийское «общее дело», а за «дружбой народов» — «комплементарность».
При таком подходе конфликт на берегах Днестра приобретает свою подлинную сущность и предстает перед нами как конфликт цивилизаций — Запада и Востока, США и России, англосаксов и русских, Европы и Евразии, талассократии и теллурократии, это уж как кому больше нравится.
При этом главное здесь то, что именно в Приднестровье сторонникам «интернационализма» (или же — евразийского «общего дела», или же «русскости») удалось победить, в то время как везде на постсоветском пространстве, включая Россию, они оказались в проигрыше. Без понимания этого, на мой взгляд, невозможно понять ни суть конфликта, ни дальнейшую судьбу ПМР, ни действительную значимость Республики для России и Евразии.
В чем состоит эта значимость?
Она состоит в том, что в период геополитического кризиса, связанного с развалом единого государства, ПМР выступило в качестве «опорной точки», удерживающей разваливающееся цивилизационное пространство. Причем сделано это было не по «указке из Москвы», откуда в то время шли как раз прямо противоположные «указки», а в прямом смысле слова согласно воле народа, с оружием в руках отстоявшего свое право жить так, как считает правильным. Напомню — в ПМР три примерно равные по численности национальные общины — молдавская, русская и украинская с большой этнической палитрой различных малых народов — болгар, гагаузов, белорусов и др. В республике три государственных языка — молдавский, русский и украинский при определяющей роли русского компонента. При этом с момента обретения независимости в республике не было ни одного конфликта на национальной почве. И была выстроена социально-экономическая модель, намного более привлекательная, чем в соседней Молдавии, выбравшей этнократический путь. И, кстати, эта приднестровская модель в чем-то очень похожа на белорусскую. Так вот, я считаю, что Приднестровье вполне может служить своеобразным примером естественной самоорганизации разных народов на русской цивилизационной основе. И это бесценный опыт, который, к сожалению, до сих пор достойно не оценен и может быть безвозвратно потерян.
Вы считаете, что ситуация в регионе накалена, или преобладает относительная стабильность?
Со времен горячей стадии конфликта, пожалуй, не было столь тревожной ситуации в регионе, как сейчас. Прежде всего, это связано, естественно, с усилением геополитического противостояния Запада и России, в рамках которого произошло переформатирование роли Украины, с которой Приднестровье всегда было тесно связано.
Если до госпереворота 2014 года Украина была наряду с Россией гарантом приднестровского урегулирования, пусть и непоследовательным, но все же гарантом, то сегодня она однозначно заняла позицию одной из сторон конфликта — Молдавии, причем последняя с точки зрения агрессивности является скорее ведомой. Для нынешнего Киева ПМР ничем не отличается от ДНР и ЛНР, и не имеет права на существование. В итоге Украина и Молдавия блокируют российских миротворцев, вводят посты совместного контроля на границе ПМР с Украиной, что грозит полноценной блокадой, включая продовольственную, в Кишиневе появляются планы по «реинтеграции» Приднестровья, написанные по нацистских лекалам, в Молдавии и на Украине почти синхронно объявляют планы по строительству военных объектов США и т. д.
Все это является показателем того, что выработанный за долгие годы формат урегулирования молдо-приднестровского конфликта по формуле «5+2» (Молдавия, Приднестровье — стороны, Россия и Украина — гаранты и посредники, ОБСЕ — посредник, ЕС и США — наблюдатели) фактически разрушен. Мы наблюдаем принципиальную разницу позиций с одной стороны — России и Приднестровья, с другой — Молдавии, Украины, ЕС, США, да и ОБСЕ, не выполняющей самостоятельной роли и идущей в фарватере Соединенных Штатов.
При этом все участники этого формата, за исключением ПМР и России, стремятся к тому, чтобы в Приднестровье не было российского военного присутствия, которое расценивается как препятствие для окончательного поглощения региона Западом, что будет означать конец приднестровской государственности. Парадокс заключается в том, что все хоть в какой-то мере объективные западные эксперты признают, что существующий миротворческий формат с российским участием является уникальным с точки зрения эффективности. Но верх берут совсем другие настроения — желание «выдавить» Россию из региона и закрепить существующие «успехи» по интеграции Молдавии и Украины в евроатлантические структуры в качестве дальнейшего плацдарма для наступления на Россию.
Если учитывать, что в самом Приднестровье сегодня происходят достаточно печальные процессы, связанные с «перегревом» настроений общества, более четверти века находящегося в «подвешенном состоянии» и с кризисом в системе госуправления, вызванного разрушением баланса отношений государственной и финансово-экономической элиты Республики, то все на самом деле более чем тревожно.
Как факт существования независимого Приднестровья влияет на ситуацию на Украине?
Украинский фактор всегда был значим для Приднестровья. С 1924 по 1940 г. Приднестровье в виде Молдавской Автономной Советской Социалистической Республики входило в состав Украинской СССР. Это в то время, когда нынешняя Молдавия была в составе Румынии. И уже после включения этой части Бессарабии в состав СССР она была объедена в 1940 г. с Приднестровьем, и образовалась Молдавская СССР.
Около 29% жителей Приднестровья — украинцы, почти столько же, сколько молдаван и русских. У многих приднестровцев есть украинские паспорта. Приднестровье экономически сильно завязано на Украину. Очень важным является фактор протяженной приднестровско-украинской границы, как с точки зрения экономики, логистики, так и с точки зрения безопасности.
При этом Приднестровье — однозначно пророссийский регион, да еще и с российским военным присутствием. Рядом — Одесская область. И, конечно, как только на Украине к власти приходили откровенно антироссийские силы, начиналось давление на ПМР, которое воспринималось ими как угроза. Не случайно первая экономическая блокада Приднестровья со стороны Украины была организована в 2006 г. при Ющенко. А уж после госпереворота 2014 года ПМР вообще был объявлен гнездом террористов и контрабанды. Пошли в ход самые разные слухи — начиная с того, что со стороны Приднестровья русские откроют второй фронт против Украины на одесском направлении, до прямо противоположных — что Украина спровоцирует конфликт в Приднестровье для того, чтобы втянуть Москву в глобальную войну с Западом и, якобы, именно с этой целью Саакашвили назначали губернатором Одесской области. В любом случае со стороны Украины сегодня идет последовательная совместная с Молдавией политика по удушению республики и вытеснению российских миротворцев. При полной поддержке и руководстве этим процессом со стороны Запада.
В случае признания российским руководством независимости республик Новороссии, как это отразится на судьбе ПМР?
Нужно отметить, что ПМР — это и есть составная часть исторической Новороссии, простиравшейся от Бессарабии до Слобожанщины, включая современный Донбасс. Кстати, после революции часть современного Приднестровья — Тираспольский уезд Херсонской губернии входил в самопровозглашенную в 1918 г. Одесскую республику, отказавшейся подчиняться националистической Украинской Народной Республике. И это лишь один эпизод из попыток самоопределения Новороссии, к которым относится и история Донецко-Криворожской Республики, и ПМР, и нынешних народных республик Донбасса.
Приднестровье давно является состоявшимся государством, и вопрос его непризнания Россией — это дань сохранения статус-кво в международном формате урегулирования молдавско-приднестровского конфликта. Но, как было сказано, статус-кво со стороны Молдавии, Украины и Запада уже давно и грубо нарушен. Очевидно, что процессы в Приднестровье и Донбассе схожи. А в условиях нынешнего геополитического обострения — даже взаимосвязаны. В 2014 г. многие верили, что Новороссия вновь становится реальностью… и это был шанс для Приднестровья. И я думаю, что этот процесс еще не завершен.
Какова позиция Румынии по отношению к этому конфликту?
Румыния является значимым фактором молдавской политики, и хотя бы в силу этого имеет серьезное влияние на конфликт. При этом она поддерживает и даже направляет евроатлантические устремления Молдавии, и в силу этого ее влияние однозначно связано с усилением проевропейского, прозападного вектора развития постсоветской республики. В самой Молдавии сильные позиции в правительстве занимают т.н. унионисты, выступающие за поглощение Молдавии Румынией. И здесь есть определенный парадокс. В Приднестровье можно встретить мнение о том, что поглощение Молдавии Румынией — далеко не самый худший вариант для республики, поскольку тогда ПМР, чьи территории никогда не входили в состав Румынии, уж точно будет иметь возможность для международного признания. И в этом плане при такой логике для Приднестровья гораздо опаснее т.н. молдовенисты — политические силы Молдовы, выступающие против румынизации, за единое молдавское государство с Приднестровьем в его составе. При этом нынешний президент Игорь Додон, убежденный молдовенист, выступая за возобновление полноценного диалога между ПМР и Молдавией по поводу совместного будущего, делал заявления о том, что в случае потери государственности Молдавией ПМР и Гагаузии нужно гарантировать право на государственную самостоятельность. В любом случае румынский фактор для Приднестровья, на мой взгляд, никак нельзя расценивать как позитивный. Румыния выступает за территориальную целостность Молдавии. И вряд ли кто-то западнее Днестра будет заинтересован в том, чтобы, даже если случится объединение Молдавии с Румынией, сохранялась приднестровская государственность, по крайней в нынешнем пророссийском виде точно.
Кто заинтересован в усилении противостояния между ПМР и Молдавией?
«Размораживание» конфликта — это возможность окончательно выдавить из региона Россию. Кто в этом заинтересован — очевидно. Мы об этом говорили выше. Россия последовательно поддерживала территориальную целостность Молдавии, надеясь на то, что молдавские власти посмотрят на Восток. Не посмотрели. Нынешняя «пророссийская» риторика Додона кому-то, возможно, ласкает слух. Так же, как когда-то кому-то ласкали слух в Москве слова бывшего президента Молдавии Воронина, или президента Украины Януковича, например… Под эти ласковые речи, не подкрепленные реальными делами, Россия все больше теряет механизмы влияния на ситуацию. Запад наступает. И у него нет причин останавливаться. Сегодня цель — убрать из Приднестровья российских миротворцев. А завтра — Молдавия будет в НАТО.
Каким Вы видите будущее Приднестровской республики?
Как друг Приднестровья, я вижу будущее только одно — реализация воли общереспубликанского референдума 2006 г., на котором 97,2% избирателей высказались за вхождение Республики в состав России. При этом, увы, с точки зрения существующих реалий нельзя сказать, что для этого позитивного сценария есть серьезные предпосылки. Для этого должны произойти резкие изменения на региональном и глобальном уровнях.
План Додона, в результате реализации которого Приднестровье станет субъектом с особым статусом в составе общего молдавского государства, также сегодня не представляется реальным. Для этого, по крайней мере, должны произойти большие изменения в Молдавии — избран новый парламент, сформировано новое правительство и т. д.
Появившиеся в Молдавии в этом году планы по «деприднестровизации» региона и фактическому уничтожению ПМР также вряд ли стоит воспринимать буквально, хотя они и являются показателем опасной тенденции в радикализации молдавских подходов к этой теме, явно не без участия Украины и Запада.
Таким образом, в ближней перспективе, вероятней всего, будет сохраняться нынешняя ситуация постепенного удушения республики и вытеснения России из региона с высокой возможностью антироссийских провокаций, нацеленных на «зондаж» российской реакции.
При этом общая геополитическая нестабильность и доминирование «реактивного характера» политики ведущих международных акторов делает возможным реализацию сценариев, которые сегодня представляются не вполне реалистичными.
Беда в том, что, на мой взгляд, время работает против нас. Приднестровье элементарно устало жить в состоянии неопределенности, при постоянном давлении, блокадах, угрозе возобновления конфликта. Уезжает молодежь. Появляется апатия, дрязги внутри элиты. И меня, например, крайне беспокоит то, что в Кишиневе определенные деятели открыто заявляют о том, что самый простой путь реинтеграции Молдавии — это предоставление Приднестровью столько свободы, сколько нужно «Шерифу» для развития его бизнеса…
Возможно ли военное вмешательство РФ в конфликт вокруг ПМР?
Если речь зайдет о защите российских граждан и российских миротворцев — у России разве будут варианты?
Беседовал Роман Проценко
