Рафик Сайфулин. Фото: procella.ruВ конце июля на полигоне Кольцово Новосибирского высшего военного командного училища состоится международный конкурс «Отличники войсковой разведки-2017». В соревнованиях примут участие сборные Армении, Белоруссии, Казахстана, России, Узбекистана, а также Китая, Египта и Зимбабве. Соревнования пройдут в условиях, приближенных к боевым, а их цель — укрепление международного военного и военно-технического сотрудничества государств — участников конкурса. Сообщение об участии в мероприятии военных Узбекистана вновь актуализировало вопрос о «возможном восстановлении членства в ОДКБ». Напомним, что недавно ответ главы МИД Узбекистана Абдулазиза Камилова по этому вопросу в определенных кругах получил неоднозначную трактовку. Теперь — новый всплеск. «NOVOSTI-DNY.Ru» обратилось с соответствующими вопросами к известному эксперту из Узбекистана Рафику Сайфулину. Как в Узбекистане оценивают деятельность ОДКБ? Насколько выражен интерес России в потенциале Узбекистана — военном, техническом, дипломатическом? Выскажу личное мнение, которое, может быть, не всем понравится. Не все с этим согласятся, но оценивать любую деятельность можно только по ее результатам. В этом смысле ОДКБ, как я отмечал много лет назад, когда Узбекистан приостановил свое членство в этой организации, пока нигде и ни в чем себя серьезно не проявила. Так что оценивать, на мой взгляд, пока особо и нечего. Очевидно, что решение Узбекистана о выходе из ОДКБ было адекватно воспринято не всеми, а реакция на этот шаг зачастую сопровождалась различного рода спекуляциями и домыслами. Но позиция Узбекистана по этому вопросу ясна и прозрачна. Ее предельно четко сформулировал в своем выступлении министр иностранных дел Узбекистана Абдулазиз Камилов в начале июля в ходе прямого диалога с представителями местных СМИ. Чтобы расставить все точки над i, необходимо напомнить, что в соответствии со своей Концепцией внешней политики и следуя принятым на законодательном уровне нормам, Узбекистан отказывается от участия в любых альянсах (блоках) военно-политической направленности. Такой подход укладывается во всю логику внешнеполитической стратегии Узбекистана, главный принцип которого — отказ от блокового и конфронтационного мышления и стиля деятельности. Расхожие домыслы о том, что решения Узбекистана о своих отношениях с ОДКБ придают некую негативную подоплеку узбекско-российским отношениям, не имеют под собой никакой разумной основы. Узбекистан и, как представляется, Россия крайне заинтересованы в развитии военного, политического и технического сотрудничества на двусторонней основе. Нет сомнений, что этот процесс носит взаимный характер. Сотрудничество между Узбекистаном и Россией в военно-технической и политической областях никогда и не прерывалось, чтобы некоторые генералы сегодня говорили о его возрождении. Узбекская армия и другие силовые структуры оснащены приоритетно российским оружием и техникой, узбекские военные обучаются в российских специализированных учебных заведениях, да и анонсированное сообщение о предстоящих совместных военных учениях тоже не новость. Вопросы такого сотрудничества всегда стояли в повестке обсуждения на узбекско-российских переговорах различного уровня. Новое руководство Узбекистана наглядно продемонстрировало преемственность во внешней политике, и в ходе визита в Москву в апреле нынешнего года президент Шавкат Мирзиёев неоднократно подчеркивал союзнический характер отношений между Узбекистаном и Россией. Объективно этот процесс развивается без особого вклада в него со стороны ОДКБ, которая решает, но точнее — пока формулирует свои специфические задачи и планы. Воспользуется ли Узбекистан помощью России или ОДКБ в случае региональной дестабилизации, которую прогнозируют некоторые российские политики? Безусловно, прогнозировать можно что угодно и, тем более, сценарии дестабилизации практически в любом регионе мира в условиях угроз и вызовов, которые носят глобальный характер. Сегодня никто от них не застрахован. Главное, уметь правильно прогнозировать масштабы и характер возможной дестабилизации — не преуменьшать, но и не преувеличивать их последствия, чтобы предусмотреть необходимые меры противодействия, в том числе с использованием внешней помощи. По аналогии с природными катаклизмами, если пожар можно предотвратить или ликвидировать собственными силами, то нет необходимости во внешней помощи, что, в том числе, позволяет экономить ресурсы внешних партнеров. Но, если пожар силен, то от внешней помощи вряд ли кто откажется. Есть надежда, что политические лидеры в центральноазиатском регионе объективно оценивают ситуацию и степень угрозы дестабилизации. Можно констатировать, что по этим вопросам существует не только взаимопонимание, но и готовность к взаимодействию между Узбекистаном и Россией. Обе страны сталкиваются с вызовами и угрозами во многом одного порядка, что объективно подталкивает их к укреплению двустороннего сотрудничества. В настоящее время такое сотрудничество развивается в духе древней мудрости — «хочешь мира, готовься к войне». Конечно, в случае реальных и чрезвычайно опасных угроз помощь и содействие России странам Центральной Азии будет объективно необходима, а условия и масштаб такой помощи будут зависеть от конкретного развития ситуации. Главное, что такая взаимопомощь и содействие между Узбекистаном и Россией предусмотрены содержанием и духом Договоров о партнерских (2004) и союзнических (2005) отношениях между РУ и РФ, приверженность которым лидеры обеих стран неизменно подчеркивают. Как оценивают в Узбекистане обстановку в Центральной Азии? Есть ли опасность прорыва границы Афганистана с Таджикистаном и Туркменией? Обстановка в Афганистане, к сожалению, пока дает мало поводов для оптимизма. Особую тревогу вызывает продолжающаяся радикализация ряда военно-политических группировок в этой стране и растущее влияние на них со стороны активистов ИГИЛ (ИГ, ДАИШ, террористическая группировка, запрещена в РФ — прим. «NOVOSTI-DNY.Ru» ). Известны не одиночные случаи с их стороны «прощупать на прочность» границы Афганистана с Таджикистаном и Туркменией. В большинстве случаев это связано с наркотрафиком и различными видами контрабанды, но никто не преуменьшает степень опасности дестабилизации обстановки на границах с Афганистаном со стороны радикальных и агрессивно настроенных исламистских группировок. Граница Узбекистана с Афганистаном более укреплена и имеет более высокую степень защищенности. В случае попыток прорыва афгано-таджикской границы свою роль может и должна сыграть ОДКБ, прежде всего усилиями России. Более чувствительна и деликатна ситуация на афгано-туркменской границе. На мой взгляд, во избежание худшего сценария туркменская сторона должна добиваться качественно новых превентивных соглашений со своими внешними партнерами и соседями для обеспечения собственной национальной безопасности, поскольку инициаторы потенциальных попыток прорыва туркменской границы будут принимать во внимание нейтральный статус Туркменистана в последнюю очередь. Как в Ташкенте отреагировали на недавнее предложение президента Киргизии Алмазбека Атамбаева Владимиру Путину разместить еще одну российскую базу в Канте? По поводу размещения и предполагаемого расширения военных баз РФ в Киргизии, а также реакции на это в Узбекистане можно акцентировать внимание на следующем. Во-первых, наличие российских военных баз в Киргизии, условия их размещения, цели и задачи в решающей степени являются темой прежде всего двусторонних отношений между Россией и Киргизий, а также предметом переговоров между двумя странами, даже если они обусловлены членством в ОДКБ и рассматриваются в формате этой организации. Во-вторых, наличие российских военных баз в Киргизии и в Таджикистане не затрагивает национальные интересы Узбекистана и тем более не несет угрозу республике. Поэтому, договариваясь о размещении в своих республиках российских баз, лидеры этих стран исходят из интересов собственной безопасности, а также тех политических, финансово-экономических, военных и иных преференций, которые они извлекают из этого сотрудничества. До сих пор такое сотрудничество не становилось барьером в развитии отношений между Узбекистаном и его соседями по региону. В-третьих, военное присутствие России в некоторых странах региона может служить признаком низкой степени их военно-технической и политико-экономической самодостаточности, но при этом признается одним из важнейших факторов поддержания стабильности и обеспечения безопасности в Центральной Азии в целом. Узбекистан всегда выступал за комплексный подход к вопросам обеспечения региональной безопасности и необходимости объединения усилия всех заинтересованных в этом сторон. Центральноазиатская редакция «NOVOSTI-DNY.Ru»