✔ Повышение акцизов на вино — медвежья услуга для честных виноделов — мнение - «Россия»
ПОХОЖИЕ
11:57
Согласно поправкам в Налоговый кодекс, которые правительство внесло в Госдуму, начиная с 2020 года предлагается повысить акциз на тихие вина с 18 до 31 рубля за литр и на игристые вина — с 36 до 40 рублей за литр. Одной из мотиваций в обоснование подобной меры называется необходимость соблюдения норм ВТО, предполагающих равные ставки акцизов на российские и импортные вина.
В настоящий момент для вин, произведенных из российского винограда (категорий ЗГУ — защищенного географического наименования и ЗНМП — защищенного наименования по месту происхождения), действует пониженная ставка акциза в размере 5 рублей за литр. В принципе это правильное решение, создающее существенные преференции для компаний, развивающих производство полного цикла. Окупаемость инвестиций в виноделие очень долгая (новый виноградник дает первые пригодные для переработки плоды только через четыре-пять лет после посадки), а доля полноценных отечественных вин в торговых сетях по-прежнему существенно ниже, чем во многих винодельческих странах. Поэтому без различных стимулирующих мер от государства российскому виноделию никак не обойтись.
От самой идеи, что вино из российского винограда должно пользоваться налоговыми льготами, правительство не отказывается. Но теперь в качестве льготного механизма предлагается не пониженный акциз, а налоговый вычет для производителей — после того, как акциз уже уплачен и заложен в стоимость бутылки на полке магазина. Именно этот момент и вызывает большие сомнения у виноделов.
«Предложение не до конца понятно — точнее, его имплементация, — комментирует руководитель планово-экономического отдела компании «Фанагория» Елена Кирякова. — В частности, предполагается, что после увеличения акциза с 18 до 31 рубля за литр в случае, если для производства вина был использован собственный виноград, разница в 13 рублей будет возвращена производителю. Если же это вино ЗГУ/ЗНМП, то разница к возвращению составит 25 рублей (чтобы акциз был равен нынешним 5 рублям за литр). Более того, даже если это покупной виноград, то такую разницу в 13 рублей получит продавец/производитель виноматериала. При этом предполагается, что увеличение акциза не должно сказываться на отпускной цене на вино, ведь разница будет возвращена производителю.
Но так вряд ли случится — по нескольким причинам. Во-первых, если не вкладывать повышение в продажную цену, то производитель вина может уйти в минус, так как возмещение разницы акциза будет иметь место «когда-нибудь», а 31 рубль за акциз ему нужно уплатить уже сейчас. Во-вторых, повышение цены произойдет в любом случае, поскольку НДС в размере 20% рассчитывается на цену бутылки вина плюс увеличившийся акциз. В-третьих, в случае покупного виноматериала, если производитель вина не повысит цену, он обязательно уйдет в минус, так как даже это запоздалое возмещение пойдет не ему, а производителю винограда/виноматериала".
С критикой предлагаемых правительством мер выступила и предпринимательская организация «ОПОРА РОССИИ». В письме, направленном ей в Минфин РФ, говорится, что запланированные поправки в Налоговый кодекс могут негативно повлиять на винодельческую отрасль. Максимальная ставка акциза, которая будет соответствовать спросу и покупательной способности, не должна превышать 25 рублей за литр, считают в организации. При этом ее повышение должно происходить поступательно: единовременное повышение не должно превышать уровня 20 рублей за литр с последующей индексацией на 1–2 рубля в год.
«Мы призываем остановить рост налоговой нагрузки, потому что отрасль только начала восстанавливаться. Если даже повышать налоги, то нужно это делать плавно, в течение длительного периода. Представьте, что у вас подоходный налог был 13 процентов, а через полгода из зарплаты вычтут уже 26 процентов. Как к этому можно относиться?», — заявил руководитель «ОПОРы РОССИИ» Александр Калинин.
Существенное повышение ставки может привести к росту цен на 15–20%, особенно в низкой ценовой категории, отмечено в письме организации в Минфин. В результате покупатель начнет воспринимать российские вина как дорогой продукт, а также будет видеть существенное ценовое искажение по сравнению с европейскими странами, где вино стоит 2–4 евро за бутылку, в отличие от 600 рублей в России. Снижение доступности винодельческой продукции противоречит концепции снижения потребления алкоголя, которая, в частности, предполагает переход населения на напитки с меньшим содержанием спирта, напоминают также авторы письма.
Аргументы «ОПОРы РОССИИ» выглядят совершенно обоснованными, особенно если вспомнить о той ситуации, в которой отечественное виноделие оказалось в результате кризиса 2014 года. Предыдущие кризисы с девальвацией рубля (1998 и 2008 года) помогали отечественным производителям вина, которые сразу получали серьезное преимущество перед импортом. Однако двукратная девальвация рубля в конце 2014 года стимулировала спрос на российское вино сравнительно недолго. Возвращению на полки магазинов недорогих зарубежных вин способствовали торговые сети, которые стали активно создавать собственные структуры, занимающиеся импортом вин, а также смогли найти новых иностранных поставщиков, готовых предлагать конкурентоспособные цены. Поэтому положительный эффект девальвации для российских виноделов был быстро исчерпан — сейчас им вновь приходится конкурировать с импортом без какого-либо существенного ценового преимущества.
Уже в 2017 году российские виноделы пережили серьезный спад производства: в стране было выпущено 31,9 декалитров (дал) вина, что было во многом связано с погодным фактором. Но в 2018 году падение продолжилось — за 11 месяцев было выпущено на 4,7% меньше вина, чем годом ранее, и на сей раз основной вклад в это внесла падающая покупательная способность населения вкупе с возвращением сравнительно недорогого импорта. Кроме того, на полках стало все больше дешевых заменителей натуральных вин — так называемых винных напитков без добавления спирта (ВН БДЭС), которые постоянно наращивают свою долю рынка. По данным Центра исследований федерального и регионального рынков алкоголя (ЦИФРРА), за 4 месяца текущего года объем их продаж составил 8,546 млн дал, увеличившись на +11,26%, или 0,865 млн дал. Для сравнения, объем продаж тихих вин (без учета сегмента HoReCa — отели, рестораны, кейтеринг) вырос всего на 1,32%, до 16,65 млн дал, а игристых вин упал на 0,83%, до 4,54 млн дал.
«У потребителя опережающими темпами растет интерес к винным напиткам в рамках постоянного объема винодельческой продукции. Видимо, бедность побеждает. Но раз не упали фактически вина и игристые, то побеждает не бедность, а рост интереса к винодельческой продукции в бедных слоях населения, которым вино и игристые и сегодня недоступны по цене», — констатирует руководитель ЦИФРРА Вадим Дробиз.
Легко догадаться, что повышение акциза на вина в первую очередь ударит по кошелькам этой категории потребителей, чувствительной даже к небольшому повышению цен. Нынешние цены на «винные напитки» в районе 150 рублей за бутылку — это и есть те самые 2 евро, за которые можно купить бутылку полноценного вина в супермаркете во Франции или Германии. Именно вина, а не «винного напитка», в составе которого виноматериал занимает лишь некоторую долю. Разумеется, при грамотном подходе к развитию отрасли этот нижний ценовой сегмент практически неисчерпаем, и замещение «винных напитков» недорогим, но вполне качественным вином могло бы стать одной из важнейших задач национальной алкогольной политики. Но у правительства, похоже, иные приоритеты.
«Меня уже сегодня больше волнует массовый рынок эконом-вина — что с ним будет происходить, с потребителями этого сектора? — продолжает Вадим Дробиз. — Их обидеть нельзя — плюнут и уйдут с рынка заводской винодельческой продукции. А если бы государство думало по-государственному (как было в советский период, хотя слово „маркетинг“ можно было прочесть только в журнале „Наука и Жизнь“ в переводных западных статьях), то срочно создало бы для российских мужчин сегмент дешевых портвейнов (до 120 рублей в рознице за 0,75 литра по 20% крепости). Еще лет 10–15 назад такой сегмент продукции превышал 20 млн дал в год. Пусть бы производили его на госзаводах „Росспиртпрома“, если есть боязнь за спирт в продукте. И ни с кем бы продукт (кроме нелегальной водки и прочих суррогатов) не конкурировал».
Для потребителей более высокого ценового сегмента — вин стоимостью в диапазоне от 300 до 600 рублей — повышение акциза явно будет не настолько болезненным, однако эта мера едва ли снизит долю импортных вин на полках, если не наоборот. Российские виноделы по-прежнему вынуждены работать в рамках общего федерального закона «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции» (ФЗ-171), а конкурировать им приходится с виноделами из стран, где регулирование этой отрасли куда более гибкое, а себестоимость продукции, как следствие, гораздо ниже российской. Как показал последний по времени кризис, новых недорогих ниш для импорта в Россию на мировом рынке вина предостаточно. Скажем, в сетях в последние годы стали очень заметны вина из Португалии и Македонии — стран, раньше очень слабо представленных в российском масс-маркете. Теперь же их продукция является прямым конкурентом российским винам средней ценовой категории.
Особая история — грузинские вина, которые также успешно борются за российского потребителя, который тратит на алкоголь не последние деньги. «Популярность грузинского вина у среднего класса России в последние годы резко выросла — в разы даже к 2005 году. Тогда была и дешевая Грузия (свыше 50% объема) не только для среднего класса, которой теперь нет», — констатирует Вадим Дробиз.
Однако следует признать, что во многом эта популярность грузинских вин основана на слабой винной культуре россиян. Едва ли основная масса покупателей отнюдь не дешевых грузинских вин задается вопросом о том, каково происхождения виноматериала в бутылках с такими известными названиями, как «хванчкара», «киндзмараули» или «твиши». Несмотря на то, что Грузия позиционирует себя как винодельческая страна, никакой национальной системы контроля виноматериала по месту происхождения там так и не появилось. Поэтому при покупке вина с раскрученным брендом нет никакой гарантии того, что это вино было произведено и разлито именно в той местности, на которую указывает его наименование (что и ценят в вине его знатоки). В России, кстати, такая система в последние годы активно формируется — сегодня маркировка ЗГУ и ЗМНП используется уже и крупными производителями, и небольшими винодельнями. Но им все равно приходится конкурировать с теми же грузинскими винами, зачастую малопонятного происхождения. А заодно и с так называемыми «винами Абхазии», которые, как хорошо известно всем, более или менее погруженным в винную тематику, представляют собой молдавский материал весьма сомнительного качества.
Вопрос о том, нужно ли снова вводить эмбарго на грузинские вина в связи с недавними событиями в Тбилиси, безусловно, является дискуссионным. Полный запрет на ввоз грузинского вина станет серьезным ударом по компаниям, которые развивали этот бизнес на протяжении многих лет и чаще всего не имели никакого отношения к политике. Однако принципиальная постановка вопроса о качестве и происхождении попадающих в Россию грузинских вин необходима прежде всего ради интересов тех отечественных производителей, которые всерьез заботятся о репутации и бренде. Вино — это один из важнейших элементов маркетинга территории, и если одни производители играют по сложившимся в мировой практике правилам, а другие эти правила демонстративно нарушают, то перед нами просто недобросовестная конкуренция — опять же, вне какой-либо политики. Грузия, безусловно, имеет полное право распоряжаться своими винными брендами как ей вздумается — право на киндзмараули и твиши у нее никто отнимать не собирается. Однако это не значит, что на российском рынке должна массово продаваться продукция, которая вводит покупателя в заблуждение (и хорошо еще, если это грузинское вино произведено в Грузии, а не в какой-нибудь Болгарии). То же самое, впрочем, касается и ряда других популярных винных брендов — от Крыма и Абхазии до Кьянти и Бордо. Так или иначе, регулирование рынка вина — это гораздо больше про репутацию и про доброе имя производителя, чем про акцизы, так что пока правительство видит в виноделии лишь очередную «дойную корову», все усилия наших честных производителей будут оставаться тщетными.
Николай Проценко
