30 июля 2019 13:41 На фоне недавнего величественного парада в честь Дня ВМФ есть смысл вспомнить не только об основателе Российского флота Петре Великом. Немногие помнят, что у первого русского императора в деле создания флота был предшественник. Это царь Иван Грозный. Сам Петр говорил о нем так: «Сей государь есть мой предшественник и образец; я всегда представлял его себе образцом моего правления в гражданских и воинских делах, но не успел еще в том столь далеко, как он. Глупцы только, коим не известны обстоятельства его времени, свойства его народа и великие его заслуги, называют его мучителем». К истории ВМФ России мы еще вернемся. А пока к другой дате. Двадцать девятого июля 1572 года произошло крупнейшее сражение в истории России, известное как битва при Молодях. Нынче это небольшой населенный пункт близ Чехова Московской области. Чем же знаменательная эта битва, отмеченная лишь памятным камнем на месте сражения? Русское государство обязано этому сражению самим своим существованием. Только представьте: страна в 14 лет ведет затяжную Ливонскую войну с европейской коалицией, не смирившийся с возвышением молодого Русского государства. В то же самое время Крымское ханство совершает набеги на южные окраины государства. В 1571 году крымчаки спалили почти всю Москву, за исключением Кремля и Китай-города. Уже поделив русские земли, объединённое крымско-турецкое войско летом 1572 года вновь двинулось на Москву, опустошая все на своем пути. При этом основная часть русской армии находилась на западном фронте, в современной Прибалтике, которая тогда уже была частью Русского государства. Царь, зная тактику грабительских набегов крымчаков, предлагает использовать князю Михаилу Воротынскому две разных тактики: партизанские действия или генеральное сражение. Русские полководцы выбрали второй вариант, хотя крымско-турецкое войско под предводительством хана Девлет-Гирея превосходило русское в два раза. По разным оценкам, 40–60 тысяч против 25 тысяч соответственно. Армии сошлись близ Молоди 29 июля 1572 года. Не станем пересказывать весь ход битвы, скажем лишь, что сокрушительный разгром войск Давлет-Гирея при минимальных потерях с русской стороны произошел благодаря таланту наших полководцев и новому на тот момент «супероружию русских» — так называемому гуляй-городу (крепости на колесах, деревянному танку того времени). Сам хан и большинство крымских и турецких полководцев погибло. По оценкам историков, их войско потеряло в той битве до 27 000 человек, тогда как у русских потерь было всего 4–6 тысяч человек убитыми и ранеными. Политические результаты сражения оказались ошеломляющими. Границы Русского государства продвинулись на 300 км в сторону Дикого поля, а большую часть сохраненных русских войск можно было перебросить на Запад. Крымские татары, потерявшие значительную часть своего войска, в течение 20 лет не могли себе позволить совершать набеги. К сожалению, роль и значение этой битвы нечасто вспоминаются историками. Однако за пять с половиной веков в военной стратегии мало что изменилось. Залог успеха и победы — это воля главнокомандующего, грамотные и патриотичные полководцы, современное оружие. Великие географические открытия тех лет, колонизация земель, освоение новых торговых путей потребовали от ведущих держав создания сильного военно-морского флота. Россия же, лишь недавно скинувшая татаро-монгольское иго, была лишена выхода к Балтике и к южным морям. Это мешало ее экономическому и территориальному развитию. Еще дед Ивана Грозного — Иван III пытался найти решение «балтийского вопроса». Он обратил особое внимание на укрепление берегов Финского залива, принадлежавших России, и выстроил там крепости Ям и Копорье. В 1492 году напротив Нарвы был заложен Ивангород, сташий вскоре важным торговым и стратегическим центром на северо-западной границе России. Иван IV, внимательно следивший за положением в Прибалтике и за военными приготовлениями противников, опередил их, начав в 1558 году войну с Ливонским орденом — раньше, чем состоялось объединение враждебных государств. Первые годы войны ознаменовались возвратом древнерусских городов Тарту (Юрьева) и Нарвы (Ругодива). Усиление Русского государства вызвало большую тревогу в Швеции, Ливонии, Польше и Германии. Правители этих стран всеми силами старались препятствовать установлению торговых контактов между Россией и Западной Европой. А Швеция и Дания к тому же претендовали на господство в Прибалтике. Россия, ставшая морской державой, остро нуждались в своем собственном флоте. В 1560 году на съезде имперских депутатов Германии Альбрехт Мекленбургский, владения которого были в непосредственной опасности от зоны боевых действий, доносил, что «московский тиран» принимается строить флот на Балтийском море. В Нарве он превращает торговые суда, принадлежащие Любеку, в военные корабли и передает управление ими испанским, английским и немецким командирам. В этой связи Альбрехт предлагал указать нидерландскому и английскому правительствам, чтобы они прекратили продавать оружие, про­виант и другие товары «врагам всего христианского мира». Германская империя должна была оказать помощь своей старой колонии и не дать утвер­диться в ней русскому царю. Рассчитывая насильственными мерами парализовать русскую морскую торговлю с Западом, Польша, а за нею и Швеция прибегли к обычному в те времена средству — к корсарству. Все океаны и моря того времени были полны пиратами, которые охотно шли на службу к различным правительствам. Поступая на такую службу, корсары получали специальное «каперское свидетельство» и тем самым приобретали право легального существования. Иван Грозный также призывает наемных матросов. Из Дании, стратегического союзника Москвы, выписывается капер датского короля Фредерика II — Кирстен Роде, который удачно действовал на Балтике против шведов. В Александровской слободе Грозный выдает Кирстену Роде каперское свидетельство (от голландского kaper — разбойничать на море). В нем от лица Русского Царя предписывалось: «…корабельщику, немчину Кирстену Роде сотоварищи, преследовать огнем и мечом в портах и в открытом море, на воде и на суше не только поляков и литовцев, но и всех тех, кто станет приводить к ним либо выводить от них товары или припасы, или что бы то ни было». Команда Роде получало «твердое жалование» в размере шести гульденов в месяц. Во все русские порты и крепости на Балтике разосланы указы воеводам, в которых говорилось: «Держать того немчина-корабельщика и его товарищей в большом бережении и чести, помогая им чем нужно. А если, избави Бог, сам Роде или кто из его людей попадет в неволю, — того немедленно выкупить, выменять или иным способом освободить». Официально Роде именовался «царским атаманом и военачальником», а сам он предпочитал называться «русским адмиралом». Начало флоту Ивана Грозного было положено в порту Аренсбург на острове Эзель (современный эстонский Сааремаа). Здесь в начале лета 1570 года Роде приобрел на царские деньги «пинку» (трехмачтовое грузовое судно водоизмещением 40 тонн), вооружив корабль тремя литыми чугунными пушками, десятью меньшими орудиями — «барсами», восемью пищалями и «двумя боевыми кирками для пролома бортов». Большая часть вооружения была доставлена на корабль из России вместе с пушкарями. Вместе с ними прислал Иван Грозный на в помощь Роде и русских поморов. Они должны были стать гарантией успешной деятельности Роде, а заодно и вести за пиратами «надлежащий сыск». Вскоре Иоанн Васильевич начинает строительство военных судов, не только в Нарве (Ругодиве), но и в Вологде, на Западной Двине и Волге. Появляются судостроительные верфи в Казани, Нижнем Новгороде и Астрахани. Через 150 лет российский император Петр I, возобновил дело, начатое Иваном Грозным. Прислушавшись к рекомендациям своего духовника — епископа Воронежского Митрофана, он основал на еще не отвоеванных тогда у Швеции русских землях будущую столицу Санкт-Петербург. Россия вновь получила выход к Балтийскому морю, возобновив там строительство собственного флота. Его мощь мы и увидели 28 июля на военно-морском параде. Сергей Кулаков