✔ Ограбление по-американски: США ведут Венесуэлу к сирийскому сценарию - «Азия»
ПОХОЖИЕ
Ключевая проблема, стоящая перед Вашингтоном, в том, что, вопреки апокалиптическим прогнозам, без радикального усиления давления чависты имели все шансы реанимировать венесуэльскую экономику, несмотря на все предыдущие усилия США, эффективность которых оказалась переоценена.
Себестоимость добычи нефти в Венесуэле порядка $ 27 за баррель, при этом $ 10 приходится на налоги. Иными словами, при текущих ценах (свыше $ 60 за баррель) фатальных проблем у венесуэльской нефтяной отрасли нет. Резкое снижение нефтедобычи (с 2,49 млн. баррелей в день в 2013-м до 1,14 млн. в конце 2018-го) в основном связано, во-первых, с постэффектами от снижения нефтяных цен как таковыми. Во-вторых, с усилиями Вашингтона, всеми силами противодействовавшего восстановлению уровня инвестиций после стабилизации цен. Так, 25 августа 2017 указом Трампа было запрещено совершать торговые операции с акциями и долговыми ценными бумагами правительства Венесуэлы и PDVSA. Американская мотивация введения санкций заслуживает внесения в палату мер и весов в качестве эталона лицемерия: «Диктатура Мадуро продолжает лишать венесуэльский народ продуктов и медицинских препаратов, отправлять в тюрьму демократически избранную оппозицию и насильственно подавлять свободу слова… Мы не будем стоять в стороне, пока Венесуэла гибнет».
Однако все усилия США по «спасению» Венесуэлы оказались недостаточными на фоне роста нефтяных цен. В итоге, в конце прошлого года отрасль получила самые массивные российско-китайские инвестиции с 2013-го года.
В сентябре прошлого года Венесуэла достигла договоренности с КНР о пятимиллиардных инвестициях в добычу. Примерно такая же была заключена с «Роснефтью». Ранее, в ноябре 2016-го была достигнута договоренность с КНР на сумму $ 2,2 млрд., в июне 2017-го $ 2,8 млрд. Суммарный результат предполагал повышение добычи на 552 тыс. барр. в сутки (как нетрудно заметить, санкции США последовали практически сразу после заключения последнего соглашения). Иными словами, в конце прошлого года восстановление добычи выглядело неизбежным.
При этом введение полноценных санкций против Ирана (без многочисленных исключений, предоставленных импортерам администрацией Трампа) и вступление в действие сделки «Опек плюс» в конце ноября предполагает как минимум сохранение цен на нынешнем уровне.
Между тем, дефицит торгового баланса Венесуэлы в первом полугодии 2018-го уже составлял отнюдь не катастрофические $ 0,78 млрд. «Огромный венесуэльский долг» на практике составлял 73,7% ВВП на конец 2013-го и 28,2% на конец 2017-го. К середине 2018-го — 23%. Иными словами, трудности Мадуро в огромной степени связаны с тем, что он добросовестно расплачивается по обязательствам в весьма сложной ситуации. При всей экономической безграмотности чавистов, основной вклад в кризис после восстановления цен на нефть внесли именно санкции США, не позволившие Каракасу рефинансировать госдолг. В 2017-м было выплачено $ 7,8 млрд., 2018-м порядка $ 8 млрд. В этом году Венесуэле предстоит выплатить $ 9 млрд. Как нетрудно заметить, предпосылок для неруковорного коллапса у венесуэльских финансов в этом году не было.
Иным словами, резкое ужесточение позиции США связано с тем, что Каракас технически способен и готов выбраться из старательно построенной для него ловушки, после чего о попытках «наведения порядка» придется надолго забыть.
При этом существует по крайней мере два весьма весомых фактора, дополнительно стимулирующих агрессивность Вашингтона и развязывающих ему руки. Во-первых, это обострение противостояния с Китаем. Долгосрочно это значит, что присутствие Пекина в Карибском бассейне становится в принципе неприемлемым для США. Краткосрочно угроза внушительным китайским инвестициям в Венесуэле и не только становится весомым аргументом в зашедшем очередной раз в тупик американо-китайском торговом споре.? читать продолжение новости ?
Во-вторых, крайне важное значение имеет латиноамериканский контекст. Относительно цивилизованное поведение Вашингтона в Латинской Америке связано с наличием двух крупных и относительно развитых стран, потенциально способных легко превратиться в монументальную проблему на «заднем дворе» США — Аргентины и Бразилии. Последняя, например, проявляла самостоятельность даже в золотые для американцев времена военной хунты. При этом уже тогда она превратилась в «пороговую» державу, отделяемую от ядерного статуса только политическим решением. Стимулировать там антиамериканские настроения с риском спровоцировать милитаризацию было рисковано. Образовавшийся в нулевых аргентино-бразильский альянс под руководством социалистов был достаточно неприятен сам по себе и рисковал быть увековеченным в случае чрезмерного американского радикализма. Однако отстранение социалистов убирает этот сдерживающий фактор. Латинская Америка резко поправела, и это хороший повод использовать момент.
Иными словами, необходимость смещения Мадуро у американцев есть, а ограничений по существу уже нет. Попробуем оценить их возможности.
На США приходится 41–47% венесуэльского экспорта нефти (в венесуэльских условиях это практически равноценно экспорту вообще). Сами США оценивают упущенную выгоду Каракаса в $ 11 млрд., фактически она явно меньше — порядка $ 8–9 млрд. Практически уже только потеря американского рынка без замещения означает дефолт, однако не слишком ясно, чем он может существенно ухудшить положение Венесуэлы сам по себе — доступ Каракаса на рынок заимствований уже сейчас крайне ограничен. Гораздо чувствительнее могут быть санкции против неамериканских покупателей. Здесь ключевой оказывается позиция Индии, в совокупности с Китаем обеспечивающей сопоставимую с США долю рынка. Если она предпочтет движение в кильватере Вашингтона, КНР для сохранения относительной стабильности венесуэльской экономики придется удвоить закупки местной нефти. Теоретически китайско-венесуэльские проекты 2016–17 предполагали их утроение, но с немедленной реализацией могут возникнуть проблемы. Однако цена вопроса в принципе не слишком велика — менее $ 5 млрд.
Иными словам, уже «упорства» Пекина достаточно, чтобы обеспечить Венесуэлу критическим импортом. Угрозы военного вмешательства со стороны Вашингтона являются своего рода завуалированным признанием этого факта.
Насколько оно реалистично? К сожалению, весьма. Геополитически Венесуэла во многом дублирует Ливию: страна полностью зависит от морских коммуникаций, 70% населения сосредоточено в узкой полосе вдоль побережья, основной нефтеносный район относительно изолирован и оснащен тлеющим сепаратизмом, внушительная по латиноамериканским меркам армия по абсолютным весьма слаба.
Возможной морской блокаде Каракасу было нечего противопоставить изначально. Сейчас, после бразильского «разворота» и с учетом сомнительных отношений с Колумбией и Гайаной к абсолютной морской блокаде рискует добавиться столь же надежная сухопутная. Сомневаться, что ВВС и ПВО Венесуэлы будут раздавлены практически мгновенно, к сожалению, не приходится.
При этом, во-первых, высказывание венесуэльского посла в России о том, что США готовят его стране сирийский сценарий, не является ни пропагандой, ни фигуральным выражением. Как отмечает, например, Илья Топчий, «повстанческие бригады» в Венесуэле начали заявлять о себе еще летом 2017-го; насколько быстро при внешней поддержке сугубо медийные, на первый взгляд, персонажи трансформируются во вполне реальные группировки боевиков можно наблюдать не только в Ливии и Сирии, но и на Украине.
Во-вторых, в сухопутной операции могу быть задействованы силы соседней Колумбии с их полувековым опытом борьбы с левыми партизанами в горах и джунглях. Формы могут быть разными, от прямого вторжения до использования «отпускников»; наконец скрытый резерв представляют собой официально распущенные в 2006-м ультраправые формирования парамилитарес (AUC).
Иным словами, американцы действуют в режиме цейтнота, изначально недооценив устойчивость режима чавистов. При этом, вопреки распространенному мнению, только экономического давления может оказаться недостаточно. Силовая операция вполне вероятна и подготовка к ней американцами идет уже довольно давно.
Евгений Пожидаев, специально для «NOVOSTI-DNY.Ru»
