✔ «Знаете, какие там честные глаза?»: сценарист клипов с заключёнными о работе в омской колонии - «Новости Омска»
ПОХОЖИЕ
Андрей Зюзько на плацу в колонии
Корреспонденты НГС съездили в колонию особого режима и познакомились с профессией воспитателя — её представитель Андрей Зюзько уже стал известен в Омске по совместным творческим работам с заключёнными.
Колония № 7 находится за городом. Сама ИК похожа на большой город. Здесь 1570 человек ходят на работу, в больницу, в клуб, занимаются спортом, просто живут. Только вот люди это непростые. Большинство из них — наркоманы. Есть воры, убийцы, насильники и прочие асоциальные личности. Люди, которые не смогли жить в обществе, и их пришлось поселить отдельно. Поскольку ИК № 7 — колония особого режима, в ней сидят не обычные преступники, а рецидивисты. Те, кто не исправился с первого раза. Воспитатель в такой колонии — особенная профессия, с которой мы и решили познакомиться. Именно он должен пробудить в этих людях те чувства и найти те нити, которые позволят им вернуться в нормальное общество. Корреспондент НГС.ОМСК пообщался с заместителем начальника колонии по воспитательной работе Андреем Зюзько. Омичи уже слышали о нём как о сценаристе роликов, которые снимают заключенные, например «Новогоднего снайпера» в стиле тележурнала «Ералаш» и 17-минутного фильма «Три желания».
Почему осуждённые возвращаются, есть ли шансы стать порядочным человеком после колонии особого режима и как заключённые объясняют свои поступки — в материале НГС.ОМСК.
Дети любят своих отцов, даже если по меркам общества они неисправимы
— Когда-то давно, зимой, пригласили в ИК-8 психологом. Я, молодой еще, пришел туда. Пластиковый предбанничек такой, и там грелись мужики в фуфайках. Это были осуждённые-расконвойники. Я — психолог и пришел же учить их. Они на меня посмотрели, я на них. Им по 40 лет, а мне 24… Чему я могу их научить?! И я пешком по рельсам ушёл оттуда.
Потом он всё же вернулся. И первое, что вспоминается — как его представили перед строем. Это был такой сильный стресс, что, пережив его, он уже перестал быть идеалистом.
Осуждённые почти полностью изолированы от общества. Единственная возможность для связи с внешним миром — праздники вроде Нового года или Дня колонии. В эти дни детям даже позволяют посетить колонию и увидеться с отцами.
— И как дети воспринимают?
[/b]
— Ну, как сказать… Детям помладше говорят, что папа тут работает. Как на вахте. Ну а те, кто постарше, понимают. Мы стараемся не лезть в такие семейные дела. Из мероприятий еще марафон спортивный тоже проводим, полумарафон.
[/b]
— Как и в городе?
[/b]
— Да, как и там. Только там они бегут куда хотят, а тут — куда мы скажем.
«Профессионалы»
[/b]
— У нас особый режим. Здесь сидят те, кто прошел «Крым и рым». Рецидивисты, которые… уже всё. Вот личные дела открываешь: есть 2, 3, 4, 8 судимостей, есть люди, которым уже за 70. Но большинству лет 25, — Андрей Зюзько заглядывает в монитор компьютера. — Вот, например, 27 лет, сидит за укрывательство преступления, угон, кражу…
— Не задерживается на свободе человек.
[/b]
— Профессионал, — пошутил офицер. — Вот человек отсидел в шестерке (ИК-6. — НГС.ОМСК)[/i], освободился и снова попал в колонию — уже ко мне. И еще так два раза. Каждый раз по 228-й статье, наркотики. И каждый раз говорил: «Всё, я никогда больше». Знаете, какие там честные глаза? У него бабушка, мама, семья. «Ну теперь-то у меня семья. Теперь-то я точно всё». И через год возвращается.
Подарки, собранные осуждёнными в детский дом
«Размытая грань»
[/b]
На столе в кабинете воспитателя стоят чай, печенье, конфеты, на стульях лежат пакеты. Очередная акция по сбору сладостей в детский дом. Рядом прислонены картины и мягкие игрушки. Эти вещи заключенные сделали сами.
— Это инициатива осуждённых полностью. Это они покупают в магазине, тут на территории, где у них есть свой лицевой счет…
— То есть на свои деньги покупают?
[/b]
— Да, у них есть свои виртуальные, можно сказать, деньги. Покупают, приносят сюда, а мы потом передаем, — офицер начал шуршать пакетами и заглядывать в них. — Всё обычное: печенье, конфеты, газвода. Дошивают сейчас мягкую игрушку ещё большую. Картины вот сами нарисовали: пейзаж и кадр из мультфильма.
После любого подобного мероприятия новость-фотоотчет публикуется на сайте УФСИН. Поскольку у осуждённых интернета нет, им новости распечатывают и вкладывают в специальную архивную папку — некое подобие бумажного сайта.
— Возвращаясь к теме исправления. Почему же, отбыв наказание, человек возвращается?
[/b]
— А давайте у них и спросим?! — оживился воспитатель. — Алексей!
Через некоторое время в кабинет зашёл крупный побритый налысо мужчина в чёрной робе с белыми полосками на спине и рукавах.
— Садись, вот, наливай себе чай…
— Можно я постою, пожалуйста? — еле слышно попросил осуждённый, хотя выглядел довольно уверенно.
— Можно. И так уже сидишь много лет. Вот скажи, по-че-му?
—[/i] Что почему?
[/i]
— Какой уже срок?
— Третий.
[/i]
— По-че-му? Почему, отбывая наказание, человек не исправился, а вновь вернулся? Речь сейчас не о тебе конкретно.
— Ну, наверное, потому что я сначала находился не в нашем учреждении…
[/i]
— Стоп-стоп. Я тебе сейчас приведу сотни людей в пример, которые уже отбывали срок в ЭТОЙ колонии и вернулись. Это не показатель.
— Ну, наверное… Не можем остановиться, Андрей Анатольевич. Грань размытая…
[/i]
— Вот! Не может остановиться. Видит человек что-то у другого, он это забирает. Видит, автомобиль у другого — он его забирает. Видит, женщину или… что человек живет… Понятно. Вот лично, кстати, из моего примера. Меня обворовали. Вынесли телевизор, ковёр, шапку, золото… Я очень долго не мог смотреть спокойно и разговаривать с людьми, которые сели по 158-й статье. И я, будучи старшим лейтенантом, когда с ними общался, сидел вот так (делает напряженное лицо)[/i]. Причем я потом встретил человека, который меня обворовал. Вот здесь, в колонии. И сидел он по другой статье. Ничего не сделал — всё-таки я психолог…
— Можно мне пойти? — робко спросил осуждённый, который, кстати, также сидит за кражу. Ему стало крайне неловко.
— Иди уже.
Коллекция сабель, которые выковали осуждённые. Их может купить любой желающий
— Самое интересное, что они, — Андрей Зюзько кивнул на дверь, за которой только что скрылся осуждённый, — приносят пользу. Профессионалы: работают, куют, делают видеоролики, например. Просто расскажешь, что хочешь, — они всё сделают. Календари…
В кабинет вошел молодой сухопарый человек в робе. Принес ещё пакеты для детей из детдома.
— Ну-ка, стой. Иди сюда. Бери стул, садись. Какой срок?
—[/i] Второй.
[/i]
— А первый — строгого режима? Да? Тоже наркотики?
— Тоже наркотики, — кивнул заключенный.
— Вот задайте ему вопрос «Почему?» — обратился Андрей Зюзько к автору.
— Действительно, а почему? Второй раз-то.
[/b]
— Ну… Я не отказался… У меня друзья были. А срок первый был небольшой. В ту же компанию попал, — начал подбирать слова осуждённый.
— Но знал же, что второй срок будет больше?![/b]
[/b]
— Я думал…
[/i]
— Что не поймают, да? — перебив, рассмеялся воспитатель. — Вот постоянно все говорят, что больше не вернутся. И не то, чтобы я ему не верю. Я ему верю. Он может исправиться. Он сам в себя не верит, что может без этого жить. Ну что? Будешь еще садиться?
— Не хотелось бы…
[/i]
— Ни один! Ни один не сказал «нет»! Начинают сразу: «Ну я сделаю всё возможное», «От меня ничего не зависит». Некоторые, честно: «Вы понимаете, что я вам не скажу».
— А за что именно? Употребление? Хранение? — обратился автор к осуждённому.[/b]
— Бери выше! — снова рассмеялся Андрей Зюзько.
— Производство, — потупив взгляд, еле слышно произнес осуждённый.
Ему осталось сидеть еще 4 года.
Название шоу «В цвет» появилось из местного жаргона и обозначает «точь-в-точь».
Из клуба этой колонии вышли такие проекты, как шоу «В цвет» — копия шоу «Точь-в-точь», в котором заключенные пародировали знаменитостей. Также они снимали аналог «Ералаша», который стал небольшим хитом в интернете и собрал 275 тыс. просмотров. Всё это придумали и предложили сделать сами заключённые. Андрей Зюзько работал над сценарием ролика в стиле «Ералаш». Всё это кажется простым развлечением, но в этом есть доля воспитания. По его мнению, во время такой работы осуждённые постоянно заняты, увлечены и начинают видеть не только серость и безысходность. К тому же они получают навыки, которые могли бы пригодиться на свободе. Однако они не всегда могут помочь.
— Вот заходила ко мне журналистка одного из телеканалов, — начал вспоминать воспитатель. — Поговорили. И вот тоже вопрос встал о трудоустройстве. Мол, почему никто осуждённых на работу потом не берет? Я задал ей встречный вопрос: «Вот у меня есть специалист. Видеомонтаж, съемка. В клубе работает. Возьмёте к себе работать? Он выйдет через полгода». Она задумалась. Ну, подумаешь, что у него две судимости за кражу, да к тому же он наркоман. И всё-таки отказалась. Понимаете, если что-то пропадет, какая-нибудь хорошая заколка в гримёрке. Пускай даже хозяйка её просто потеряла. Знаете, кого первым вызовут? Его. Это стереотип, клеймо. И он опять сядет.
— В нашем положении сложно. Я откажусь от наркотиков — это я уже решил. Но если рядом тоже где-то что-то пропадет и кто-нибудь захочет раскрываемость увеличить, то я опять сяду, — внезапно заговорил всё время молчавший осуждённый.
— Да, это тоже не киношная фантазия. Теоретически может такое быть, что осуждённый совершит одну кражу, а сядет за пять-шесть, — согласился воспитатель.
— Но какой-то путь у них может быть? Как жить после колонии?
[/b]
— Исправление — оно есть. Оно вот тут, — Андрей Зюзько постучал пальцем себе по голове. — А так, в плане жизни... Тут он 8 часов спит, три раза кушает. Спортзал, библиотека, клуб. Не то, чтобы они тут ходят толпой, просто есть инфраструктура. Сегодня в столовой суп с мясом, чай, второе, два вида хлеба с маслом. Некоторые люди здесь начинают в принципе есть хорошо. В магазине к тому же может купить себе халвы или сала, если зарабатывает здесь. Вот он возвращается на свободу, в какую-нибудь деревню и даже печенья на Новый год не может себе позволить.
Один из местных праздников — День колонии
«Впустите меня домой»
[/b]
В колонии бывают и необычные случаи. Например, в соседнем учреждении один из осуждённых отбыл свой срок, вышел на свободу и в ту же ночь вернулся обратно и начал колотить в ворота, просил впустить его «домой».
— Люди уже отвыкают жить в обществе. Работал еще в восьмерке (ИК-8. — НГС.ОМСК)[/i]. Мужчина сидел. Сел еще в конце 80-х, вышел в 90-х. Ему вернули его имущество, а в карманах оставались деньги: монетки, бумажки. Он подходит к кассе и говорит: «А это сколько?». А ему говорят: «Нисколько. Деньги давно устарели». Они порой даже не знали, что сели в одной стране, а вышли в другой.
— Что с ними делать? Их можно исправить вообще?
— Можно. Главное — это желание самого осуждённого. Он должен потом захотеть остаться на свободе, быть в семье. Мы изолируем людей от общества, но мы должны вернуть их туда — в этом весь смысл. Нет, есть люди, которые не сидят потом. Вот есть реальные примеры. Недавно подошел к кабинету один. Я его узнал. Он освободился примерно лет 7 назад. Стоит, с улыбкой как у Овечкина (хоккеист, у которого не было нескольких зубов. — НГС.ОМСК)[/i]. Первый вопрос я ему задал: «Чего зубы-то не вставил?». Как оказалось, после освобождения восстановил связи с девушкой и сейчас у него родился второй ребенок. Исправился. Хотя был наркоман. Правда, некоторые в шутку говорят, когда освобождаются: «Сейчас, в отпуск схожу».
Осуждённый производит на территории колонии крышки для банок. За эту работу ему дают зарплату, основная часть которой уходит на погашение ущерба потерпевшим
Как позже признал воспитатель, вернется осуждённый или нет, зависит от круга общения. Один из бывших заключённых открыл свой бизнес и начал процветать, купил машину. Он предложил бывшему сокамернику поработать у него. Однако не прошло и месяца, как старый знакомый обокрал его. В таких случаях есть только один выход — порвать со старыми связями.
— Какой процент примерно возвращается?
[/b]
— Точно не скажу. Если чисто по опыту, то треть — это минимум. Вот я захожу в тройку, девятку (ИК-3, ИК-9. — НГС.ОМСК)[/i] и вижу все знакомые лица. Вот эти люди ещё недавно мне вот тут, на этом ковре говорили: «Спасибо, Андрей Анатольевич»! А сейчас просто глаза опускают. Потом ты подходишь, разговариваешь с ними, и там одна лишь фраза. У всех одна и та же. Стандартная. Она узаконена в зоне. «Так получилось».
